Серебряная книга романов о любви для девочек - Мария Чепурина Страница 51

Нюта не поленилась, достала с полки «Слово о полку Игореве» (она, кстати, очень любила эту удивительно красивую старинную повесть) и принялась ожесточенно выписывать в тетрадь:

«Боян вещий растекался мыслию по древу, серым волком по земле», «Боян, соловей старого времени», «Боян свои вещие персты на живые струны возлагал».

БОЯН его звали, БОЯН!

Эх, такое красивое могло бы сочинение получиться, да все испортила дурацкая ошибка!

Теперь русичка, носившая загадочную кличку Петрыся, раздавала тетради и комментировала оценки.

– Ага, Иволгина, – Петрыся шлепнула перед собой Нютину тетрадку и перелистнула страницы. – Ор-ригинально… Значит, считаешь, что главное в картине – это копье?

– Отчего же, – мрачно возразила Нюта, – копье вовсе не главное. Оно просто изображено на переднем плане. А там просили написать про передний план.

Класс с интересом прислушался.

– Умничаешь, – констатировала Петрыся, – умничать хорошо, когда разбираешься в предмете.

– Я разбираюсь, – буркнула Нюта.

– Да вижу я. – Петрыся хмыкнула, сунула нос в тетрадь. – Ты тут знаниями прям блещешь… Растекаешься, так сказать, мыслию по древу. И все это ради одной буквы. А ты знаешь, что в разных источниках певца-сказителя называют где Бояном, где Баяном. У Пушкина в «Руслане и Людмиле» имя Баяна употреблено в собственном и в нарицательном значениях.

А класс веселился. Петрыся недовольно поморщилась.

– Хватит, хватит, здесь вам не цирк!

– А почитайте нам вслух! – попросил с задней парты балбес Сашка. Этому хоть что читай, лишь бы урок побыстрее кончился.

Нюта представила, как Петрыся сейчас со смаком прочтет ее опус, и ей стало стыдно. Умыла ее Петрыся, нечего сказать. Действительно, зачем умничать? Вот и села в лужу. Теперь одноклассники долго будут ржать…

Но Петрыся на провокацию не поддалась.

– В общем, так, – подвела она итог. – Оценку я пока ставить не буду. Сочинение перепишешь заново к следующему понедельнику. Ты ведь, Аня, действительно знаешь этот материал, – примирительно добавила она, – и писать умеешь. Зачем было лезть в бутылку, городить всякую чушь?

Нюта и сама не знала – зачем? А разве мы всегда это знаем? Сначала возмутилась «баяном», потом самой понравилось прикалываться… И понеслось. А теперь было стыдно.

Все-таки хорошо, что они тогда не стали бить Стеллу. Потом, пожалуй, тоже было бы стыдно.

Со вздохом она сунула тетрадь в рюкзак, подальше с глаз. Захотела, значит, приколоться? Ну что ж, прикололась, получила удовольствие. А за удовольствия, как известно, надо платить. Вот и пиши теперь все заново. Ладно, хоть Петрыся – справедливая тетка, не влепила с ходу двояк. И на том спасибо.

В среду, возвращаясь в потемках из художки, Нюта решила срезать путь и свернула к узкому проходу между детским садиком и стадионом. Там, по народной тропе среди сугробов, получалось напрямую. А она жуть как торопилась. Сегодня как раз обещала Бобру первый раз сходить с ним на тренировку. Для начала просто посидеть, посмотреть, как они занимаются. Вовка-то, конечно, заранее раскатал губу. Надеется, что она сразу запишется на его любимое карате.

Ну ладно, там видно будет.

Перед премьерой Шеф отменила занятия, оставила только репетиции. Сама сидела в зале, как людоед в берлоге.

Артисты стонали, впадали в истерику, беспорядочно бегали по 38-му, лихорадочно доделывали и переделывали костюмы, забывали давно выученные наизусть роли…

Нюта устала от всего этого безумия. Потому и согласилась сходить с Бобром на тренировку. Развеяться.

Бегом, подпрыгивая, она подскочила к ледяной раскатанной дорожке, лихо прокатилась и нырнула в проход. Справа был высоченный глухой забор стадиона, а слева – низкий сетчатый заборчик детского сада. Она пробежала половину пути, когда в спину ей крепко влепили снежком.

Нюта покачнулась.

Раздал обидный гогот.

Из ближней детсадовской беседки вынырнули темные фигуры.

Ее накрыл страх. Унизительный, обжигающий страх. Как будто плеснули внутрь кипятка. Мгновенно стало жарко, струйки пота противно поползли по спине.

Нюта дернулась – бежать, сообразила, что догонят, полезла в карман, в панике пытаясь нащупать мобильник под курткой и под свитером.

И тут поняла – не они! Не те, кого она боялась. Не гоблины. Просто какие-то малолетки.

Страх отпустил, стало весело. Хотя веселиться особо не стоило. Сейчас начнется любимое развлечение подростков – охота на глупых одиноких девчонок, которые на свою беду решили сократить дорогу. Ну, это не смертельно…

Нюта рванула вперед. Сзади засвистели, заорали. Еще несколько снежков гулко влепилось в доски забора. А впереди, на выходе из переулка, ее ждали.

Делать нечего, пришлось остановиться. Она прижалась к забору спиной. Преследователи, зная, что ей деваться некуда, подходили не торопясь, торжествуя.

– Эй, ты че, коза, тут бегаешь?

– Да вот, захотелось на вас, козлов, посмотреть, – машинально огрызнулась Нюта.

Ну, все! Такого ей не простят. Сейчас собьют с ног, изваляют в сугробе и еще снега за шиворот напихают. К ней уже тянулось несколько рук, когда сзади нарисовался невысокий щуплый парнишка.

– Эй, – заорал он, – отвали! Не троньте ее!

Все уставились на него. В том числе и Нюта.

– Это Вовки Бобра… подружка! – выпалил невысокий.

Если б он сказал, что Нюта – подружка, допустим, министра обороны России, фраза не произвела бы столь убойного эффекта. Протянутые руки опасливо отдернулись. Малолетки дружно отступили, освобождая дорогу.

Но самый убойный эффект эти слова произвели на саму Нюту. «Я? – ошарашенно думала она. – Я? Подружка?! Бобра?!»

Чувствуя себя предельно глупо, она шагнула вперед, оглянулась… Парни растолковали ее движение по-своему.

– Слышь… – неуверенно протянул щуплый, – мы тя не трогали, верно? Ты того… Бобру не скажешь?

– Чего?

– Ну че, мы того… снежком в тебя кинули. Мы ж не знали, че ты – это, типа, ты. Сечешь?

– А я – это, типа, я? – уточнила Нюта.

– Ага! – радостно кивнул щуплый.

«Замечательно поговорили! – вертелось у нее в голове. – Как много нового можно о себе узнать. Мало того, что я – подружка Бобра! Под-руж-ка Боб-ра!!! Так я еще – типа, я! Потрясающе…» Занятая этими мыслями, она молча, в упор, смотрела на парней. Те заволновались.

– Слышь, – неуверенно протянул другой, коренастый, – ну хошь, мы тя до дому проводим?

– Угу, – кивнула Нюта, – меня как раз Бобр у подъезда ждет.

И пошла по тропинке. Сзади стояла почтительная тишина.