Дикие сердцем - Виктория Клейтон Страница 51

Ветер гнал темные тучи по серому свинцовому небу. Холодные капли дождя упали на лицо.

— Фредди, — сказала я себе, — ты была полной дурой!

Сдавленный смешок раздался за моей спиной. Я обернулась и уставилась на деревья, которые густо росли по обе стороны тропинки. Слева от меня раздался треск веток. Хлоя зарычала и угрожающе оскалилась.

— Эй, там! — крикнула я с напускной яростью. — Выходи! Хватит играть со мной в эти глупые игры! — В ответ раздался шум листвы.

Я рванула в ту сторону. Крохотный кролик выскочил у меня из-под ног и дал деру в заросли. Я стала громко звать Хлою, рванувшую за кроликом, пока не сорвала голос. Наконец собака вернулась. Внезапный порыв ветра поднял воротник плаща и на минуту закрыл мне глаза. Я устало поплелась домой (я уже стала называть Заброшенный Коттедж домом), размышляя по дороге, как наполнить свою бесполезную жизнь смыслом.

Внезапно большая коричневая птица, шумно хлопая крыльями, пролетела надо мной. Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности. Слова из Библии пронеслись в голове: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы…» Этот отрывок я заучила еще в младших классах. В целом смысл стиха заключался в том, что не следует мучиться в заботах о завтрашнем дне. Человеку пристало жить беззаботно, как птице, а Господь позаботится о своем чаде. Но как понимать пассаж о том, что следует наполнять лампаду маслом и приумножать таланты? Это казалось слишком противоречивым. Кроме того, птицы (насколько мне удалось заметить за время недолгого пребывания в деревне) трудились изо всех сил — строили гнезда, добывали пропитание. «Станет ли Господь заботиться обо мне?» — размышляла я. Стыд и чувство вины, которые переполняли меня, подсказывали: «Наверняка нет».

Вернувшись домой, я зажгла огонь в камине и накормила Хлою остатками фазана, которые дала мне с собой Прим. Я хотела накормить Макавити, но кот исчез и не отзывался на мой зов. Это было так на него не похоже! Дождь лил как из ведра, но обычно ничто не могло задержать отважного кота, когда пахло едой. Я вышла в сад. Ветер стих. Где-то вдалеке я услышала нечто, напоминающее мяуканье. С трудом перебравшись через высокую изгородь, я увидела небольшую деревянную беседку, обвитую диким виноградом. В центре беседки возвышался стол. Я замерла от удивления — на столе стояла полная до краев тарелка. У меня задрожали колени в благоговейном трепете. Я подошла поближе и уставилась на гору овощей и клецок. Клубы горячего пара поднимались в прохладном воздухе над тарелкой. Несмотря на мой скептицизм, Господь таки позаботился о пище для меня, он не стал терять время даром. Пища оказалась как нельзя кстати.

На секунду я пожалела о том, что богохульствовала. Но затем, постояв и поразмыслив, решила, что если бы Господь захотел послать мне манны небесной, то вряд ли стал бы заботиться о зеленой фабричной тарелке и вилке с ножом. Я наколола на вилку боб и с удовольствием его проглотила. Бобы были очень вкусные и еще не успели остыть. Из эмалированного чайника доносился сладкий аромат настоянной травы, вероятнее всего, это была ромашка.

Невнятный шум в углу, слева от меня, на минуту отвлек внимание. Я снова позвала Макавити, и он наконец отозвался — издал утробный вопль. Неподалеку со всех сторон окруженное мокрыми кустами стояло невысокое строение. Подойдя к нему, я рывком распахнула дверь. Пол в помещении был устлан мятыми газетами, комками грязи, камнями и увядшими листьями. В углу притаилась картонная коробка, туго перевязанная веревкой. Именно оттуда раздавалось мяуканье. Я распутала узлы и выпустила кота. Макавити был безмерно счастлив, оказавшись на свободе. Он подпрыгивал на месте как мячик, терся головой о мои ноги и радостно урчал.

Кто мог сотворить подобное с животным? Я была в ярости. К счастью, Макавити плотно позавтракал сегодня утром, но я боялась подумать о том, что бы с ним произошло, если бы я не нашла его. Человек, который затолкал кота в коробку, не мог уйти далеко. Все указывало на то, что он страдал психическими расстройствами. Испуганная, я побежала обратно в коттедж, прижимая Макавити к груди.

Кот за несколько секунд расправился с остатками фазана, затем по-хозяйски растянулся на диване. Он чувствовал себя невинно пострадавшим и желал насладиться безопасностью и уютом. Я осторожно устроилась рядом и стала думать о том, как раздобыть деньги.

В комнате было удивительно тихо. Только потрескивание дров в камине да посапывание спящих животных нарушало тишину. Время от времени вспышки пламени и яркие искры говорили о том, что огонь добрался до влажной коры. Птицы за окнами не прекращали своих звонких песен. Река была слишком далеко, ее шума не было слышно. Дождь почти прекратился. Я взяла чашку, налила чаю и уставилась на горящий огонь. Тишина стала раздражать. В Лондоне меня постоянно преследовал уличный шум, особенно раздражало громыхание транспорта. Я была окружена людьми с утра до вечера. Небо стало темнеть, а я сидела в абсолютной тишине, которая начинала давить мне на уши. Мне предстояло провести еще один вечер в одиночестве. Время будет медленно тянуться, а я попытаюсь что-нибудь прочитать при тусклом свете газовой лампы. Возможно, я приготовлю скромный ужин: тост с сыром или омлет. Я могу готовить только то, что позволяет мой исхудавший кошелек. В конце концов я лягу в постель, потому что мне нечем заняться, а читать в потемках довольно утомительно. Одиночество выявляет, высвечивает самые неприятные черты человеческого характера. Одиночество сродни диете, которая позволяет телу избавиться от вредных шлаков.

Внезапно я ощутила, что должна наконец разобраться в себе, поставить все точки над «i». Обрывки мыслей кружили в голове, вызывая беспокойство. Вероятно, я не была таким уж хорошим товарищем. Вне нашего круга человеческие отношения казались исключительно гармоничными, но это никоим образом не касалось меня. Хуже того, я была эгоистичной и жестокой. Я заслуженно стала неприкасаемой, опустилась до статуса парии.

Когда я позвонила отцу, намереваясь рассказать, что решила не выходить замуж за Алекса, Фэй выхватила у отца трубку и закричала, что я сошла с ума. Возможно, она была права. Какое удовольствие она испытала бы, если бы узнала, что меня охватило отчаяние!

Фэй случайно встретила нас с Алексом в Беркли, когда не прошло и десяти дней с момента нашей с ним первой встречи. Фэй уставилась на нас с недоумением, которое вскоре сменилось любопытством. На следующий день она позвонила мне и устроила допрос с пристрастием. Ее интересовало, где я встретила Алекса и как часто мы с ним видимся. Когда я ответила, что едва с ним знакома, Фэй, как мне показалось, успокоилась. Я не сообщила о том, что виделась с Алексом трижды на протяжении последней недели. Спустя два месяца мы с Алексом оказались на танцевальной вечеринке, которую устраивал отец. Ни у кого уже не оставалось сомнений, что мы влюблены. Увидев нас вместе, Фэй поперхнулась шампанским и кисло улыбнулась, словно ее вынудили пить уксус. Она сразу как-то сникла, постарела. Дорогой макияж не скрывал более ее возраста. Алекс сказал мне как-то, что Фэй звонила ему несколько раз после той памятной встречи в Беркли и приглашала пообедать. Ему приходилось каждый раз придумывать подходящий повод для отказа. Когда я спросила, почему он не рассказывал этого раньше, Алекс довольно резонно пояснил, что не хотел расстраивать меня.