Обещание весны - Мэри Бэлоу Страница 51

Теперь Грейс четко видела его. Улыбка исчезла с лица Перри.

— Я не осмелюсь, — сказал он и очень осторожно дотронулся указательным пальцем до крохотного кулачка.

— Возьми свою дочь, папа, — повторила Грейс. Маленький сверток взяли у нее. Кто-то нежно бормотал ласковые, бесконечно ласковые слова. Таким дорогим и любимым голосом. Дитя уже не плакало. Теперь она может уйти. Грейс заскользила вниз по соблазнительно покатому склону к таинственной цели, которая в эту секунду казалась более желанной, чем что бы то ни было, чем люди, вернувшие ее к жизни минуту назад.

* * *

— Прости, Алекс. — Лорд Эмберли лежал рядом с женой, уютно прижавшейся к нему и укрытой его пальто. — Я бросил тебя одну, а мы женаты всего неделю.

— Ты не бросил меня, — возразила она и поцеловала его в подбородок. — Ты просто всю жизнь уходил в себя, как только возникала какая-то проблема. Ты не можешь так легко избавиться от многолетней привычки только потому, что у тебя есть жена. Ты сказал мне еще до свадьбы, что тебе будет трудно не исключать меня временами из своей жизни. А я тебе ответила, что, зная о твоей любви, я тебе этого не позволю. Вот я и последовала за тобой сюда.

Они лежали в маленькой каменной хижине отшельника в миле с небольшим от Эмберли-Корта; эта хижина давно уже служила убежищем графу.

— Это было ужасно, — сказал Эдмунд, играя прядью темных волос жены и не открывая глаза. — Весь вчерашний день, а потом и ночью Перри метался и мучился за нее. Я не мог уехать оттуда.

— Его жена и в самом деле может умереть? — робко спросила графиня.

— Она потеряла много крови. Я уверен, что экономка не высказалась бы таким образом, если бы Грейс не была чудовищно переутомлена и неспокойна. Ребенок шел очень долго и трудно. Грейс совершенно обессилена, а ведь она немолодая женщина.

— Но пока ничего нельзя утверждать с уверенностью? — спросила Алекс. — Ты не говорил с врачом или с Перри?

— Нет. Ни тот ни другой от нее не отходили. Алекс. Алекс, поистине жизнь жестока по отношению к женщинам.

Он крепче прижал к себе Алекс. Она помолчала, потом произнесла:

— Я почти уверена. Ты не против, Эдмунд? Не будешь ли ты обескуражен?

— Обескуражен? О, Алекс, любовь моя!

— Но ребенок появится на свет меньше чем через восемь месяцев, Эдмунд.

— Ну что ж, мир узнает, что мы с тобой любили друг друга до свадьбы. Подумаешь, какой стыд! Я только просил бы тебя не поднимать эту тему именно теперь. Я боюсь за тебя, Алекс!

В то же утро супруга священника встретила у церкви обеих мисс Стэнхоп и сообщила им, что ее мужа вызвали в Рирдон-Парк.

— А ребенок? — спросила старшая мисс Стэнхоп.

— Родилась девочка и чувствует себя хорошо.

— Леди Грейс?

Голос мисс Стэнхоп нарушил молчание, которое женщинам не хотелось прерывать. Ее слова прозвучали скорее как утверждение, чем вопрос.

— Бедняжке пришлось очень тяжело, — ответила жена пастора.

Мисс Летиция вспомнила о носовом платке лишь когда слезы с подбородка капнули на ленты ее шляпы.

— Бедный, милый сэр Перри! — всхлипнула мисс Летиция. — Он так ее любит.

— Она выходила замуж из нашего дома, — напомнила старшая мисс Стэнхоп.

Сестры навестили миссис Мортон, а та посетила миссис Кортни, миссис Картрайт и миссис Кэррингтон. Однако то были печальные визиты. Вечерние пересуды никому не доставили радости, и, как во всяких пересудах, грустное в них сильно преувеличивалось. Мистер Кэррингтон застал жену в слезах.

— В чем дело, Виола? — спросил он. — Что случилось? Ведь я не щипал тебя уже целую неделю, не так ли? Это потому, что я отметил свое пятидесятилетие и принял решение создать себе более достойный имидж, дорогая. В этом нет ничего обидного. Вытри глазки и подойди ко мне, я тебя поцелую.

— Перестань подшучивать надо мной, Уильям, — произнесла Виола без своего обычного возмущения. — Я плачу из-за леди Лэмпмен.

— Она потеряла ребенка?

— Не-е-т, — прорыдала Виола. — Ребенок жив и здоров. Но она умирает, Уильям, или уже умерла. Врач находился в Рирдон-Парке со вчерашнего утра, а сегодня с рассветом туда вызвали священника. Ох, милая, несчастная женщина! Она была такой хорошей женой для Перри. Да не стой же столбом, Уильям! Обними меня. Пожалуйста, обними меня. Бедная дорогая леди Лэмпмен!

* * *

Был пасмурный и ветреный ноябрьский день, который вряд ли мог хоть чем-то порадовать душу. Две тепло укутанные фигуры медленно двигались по дороге, ведущей из Рирдон-Парка; женщина тяжело опиралась на руку мужчины.

— Как славно выйти снова на воздух, Перри, — сказала Грейс, подставляя лицо резкому и холодному ветру.

— Мы скоро должны повернуть назад, — строго заметил Перри. — Тебе нельзя переутомляться и, не дай Бог, простужаться.

— Как чудесно просто быть живым, верно, Перри? Неужели ты этого не чувствуешь?

— Чертовски чудесно видеть свою жену живой. Я едва не потерял тебя, Грейс.

Он накрыл ладонью ее руку в перчатке.

— Ничего подобного, — возразила Грейс. — Ты заставил меня выжить, Перри. Мне было так легко умереть, но ты не дал мне уйти.

Он крепко сжал ее руку.

— Перри, — спросила Грейс задумчиво, — ты очень огорчен тем, что я не подарила тебе наследника?

Он остановился и посмотрел на жену в полном недоумении.

— Как ты можешь задавать подобные вопросы, Грейс? Жить без Розы? Я не променял бы дочь на два десятка сыновей.

— Если бы я была на пятнадцать лет моложе… или даже на десять, я родила бы тебе нескольких детей, и тогда было бы не важно, что первой родилась девочка. Но боюсь, что могу подарить тебе только ее. Я была почти два года замужем, прежде чем зачала ее.

— Какая ты странная иногда, — проворчал Перри. — Тебя это по-прежнему волнует, Грейс? То, что ты старше меня? Сколько раз тебе повторять, что для меня это ничего не значит? Я не сделал бы тебя ни единым днем моложе, если бы мог. Потому что в таком случае я изменил бы тебя, а этого мне не надо и за тысячу миров. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Просто вот такой. И подаренная тобой дочь наполнила мою жизнь огромным счастьем и, боюсь, не оставила у меня в сердце места для полудюжины сыновей. Или даже для одного. Я не хочу, чтобы у тебя были еще дети, Грейс. Я больше не могу рисковать тобой.

— Ты счастлив? В самом деле счастлив? И ты любишь меня, Перри?

Он коснулся ее раскрасневшейся щеки кончиками холодных пальцев.

— Я ни разу не признался тебе в своем настоящем чувстве, Грейс, верно? Почему это самые трудновыговариваемые слова? Да, я люблю тебя, Грейс. Конечно же, люблю. Очень люблю тебя. Ты мне веришь или завтра снова начнешь сомневаться?