Эскорт для чудовища - Анна Шварц Страница 51

Кирилл пожимает неопределенно плечом, и зачем-то проверяет небольшой заварочный чайничек. Тут, на просторной кухне не так много милых предметов интерьера, вроде этого чайничка, но они есть. Интересно, кто их приобрел? Аля, пока жила здесь? Дарина? Как бы то ни было, но уютнее кухня от них не становится.

— Наверное, найму, — отвечает мне Смоленский, — я не могу постоянно дергать тебя по вопросам ухода за детьми. Если только не предложу тебе работу няней… Не хочешь чай? Честно говоря, я терпеть не могу домашний лимонад и хочу перебить его вкус.

— Чай можно, — киваю я, — насчет няни — извини, если это не шутка. У меня есть свой салон, в который я вложила время, силы и деньги, и вряд ли ты мне предложишь настолько высокий оклад, чтобы я его забросила.

— Тут ты ошибаешься. Я легко могу это сделать.

У меня вырывается хмык.

— На эти деньги можно нанять целый штат гувернанток. Думаю, это будет совершенно неоправданное вложение.

— Мне важнее результат. Если Майе будет лучше именно с тобой — я заплачу тебе, сколько потребуешь, — спокойно произносит Кирилл, накладывая в чайник листья чая. Мои брови тут же сдвигаются друг к другу: он даже не нагрел чайничек перед этим.

Хотя, кто я такая, чтобы быть этим недовольной? Он, хотя бы, старается. Обычно мужчины стараются переадресовать женщине все действия, связанные с готовкой, прикидываясь, что совершенно ничего не соображают в этом и обязательно все испортят, если вдруг им придется прикоснуться к кухонным принадлежностям.

— Подожди, — произношу я и подхожу к нему. Потом забираю чайник, выкидываю из него заварку и споласкиваю под краном. Смоленский молча и внимательно наблюдает за тем, что я делаю, даже не задавая вопросов, а у меня в сердце неприятно колет, когда я украдкой смотрю на его задумчивый профиль: Аля лишила этого человека возможности видеть, как растет его ребенок. Это было жестоко. Первые годы действительно ценные… ему будет очень сложно найти с малышкой общий язык. Даже несмотря на то, что он уже думает о том, как сделать лучше Майе, а не просто механически организовывает ей место в своей жизни.

У Али должна быть очень веская причина так поступить со Смоленским. И я надеюсь, что после того, как поговорю с этим чертовым Стасом и узнаю, что ему от меня понадобилось — стану ближе к разгадке. Что-то заставило мою сестру поменяться так кардинально. Что-то мне подсказывает, что этот Стас, племянник Андропова, сыграл не последнюю роль в том спектакле, и поведение Али, отношения Смоленского с родным отцом — все это как-то взаимосвязано.

— Если ты положишь заварку в холодный чайник, а потом нальешь воду, то ее температура из-за этого окажется ниже, чем требуется для заваривания хорошего чая, — поясняю я свои действия, наливая в чайничек кипяток и закрывая его крышечкой, — хотя, если тебе не принципиален вкус, то можно заваривать как угодно. Тут, кстати, чая маловато. Есть еще?

— Есть, — произносит Смоленский и тянется через меня к верхнему шкафчику. Он едва задевает меня, а потом отдает бежевый вскрытый пакет, от которого по всей кухне распространяется запах жасмина и чего-то сладкого. Пнуть Кирилла за то, что он хранит чай открытым, я забываю. Стою, как изваяние, засыпая механически листья в нагретый водой чайник, и чувствую теплое дыхание Смоленского у себя на затылке.

«А ты не слишком хозяйничаешь в чужом доме?» — ехидно звучит голосок в голове, — «вы оба выглядите, как пара. Заметь, что он даже не пытается отодвинуться из вежливости».

И второй голосок, едва слышный, будто притаившийся где-то глубоко в душе:

«Сделай шаг назад и прикоснись к нему. Ты ведь свободная женщина, и он, вообще-то, тоже свободен. Как давно у тебя были отношения? Он ведь явно пытается сблизиться с тобой, но не знает как. Почему бы и нет? Он красивый, и в отличие от большинства, не щиплет тебя за задницу на первой встрече. Такого экземпляра у тебя точно не было. Думаю, во всем остальном он тебя тоже может удивить.».

— Что… — вырывается у меня ошалелое вслух. Настолько я поражена предательством моего разума, который нашептал мне подобные вещи и заставил представить, как это действительно происходит.

Потом я понимаю, насколько громко и странно это звучало и поворачиваю голову в сторону Смоленского, который торчит за моим плечом и с которым мы пересекаемся взглядами.

— Что… ты делаешь? — быстро поправляюсь я. У меня было странное ощущение, — прости, мне показалось, или ты меня только что понюхал?

У него вырывается усмешка.

— У тебя приятный шампунь.

— А… я думала, что случайно залезла рыбной рукой в волосы и от меня теперь пахнет. Если тебе нравится запах — могу подсказать, где купила его…

Я замолкаю, заметив, как Смоленский чуть сощуривает глаза в ответ, и в них вспыхивают странные искорки.

— Я похож на подружку, Саша, которой можно посоветовать шампунь? — открыть рот и как-то попытаться объяснить свои слова я не успеваю — Кирилл склоняет голову, скользнув по мне взглядом и продолжает, — только что я пытался к тебе подкатить. Ты меня упорно игнорируешь из-за Дарины или есть другая причина?

Это был контрольный выстрел в голову. Я его не ожидала от такого закрытого и сдержанного человека, как Смоленский. Я пытаюсь понять — шутит ли он, но его прямой взгляд убеждает меня, что нет.

— Эм… — выдыхаю я растерянно, — нет. Я…

— Тогда из-за своей сестры, — он расценивает мое растерянное «нет», как ответ на вопрос, — но это то, что я не смогу изменить, даже если очень бы захотел.

— Да, — я беру на секунду себя в руки, хотя, успокоить рвущееся из груди сердце все еще сложно, поэтому меня несет, — Да, это из-за Али. И еще из-за Майи. Прости, Смоленский, но я не считаю, что короткая интрижка, которая потом принесет мне сложности в общении с тобой, стоит того. Не хочу потом приходить к Майе и вспоминать об этом ненароком. Если, конечно, ты уже не решил, что позволишь мне общаться с племянницей только через твою постель. Не для этого же ты предлагал мне жить у тебя, пока Майя привыкает?

Случилось то, чего я боялась: я доверилась Смоленскому, а он чисто по-мужски себе чего-то надумал. Я посчитала его достаточно умным и дальновидным человеком, который не станет рисковать нашим комфортным общением ради такого, а он решил воспользоваться шансом, стоило нам только оказаться наедине у него дома

Обидно было не только за это.

Еще за то, что я, в отличие от него, как-то сдержала свои низменные порывы, которые гадкое подсознание мне нашептало. И голосок теперь мерзко скрипел на подкорке — «Дура. Упустила свой шанс расслабиться».

— Короткая интрижка? — я наблюдаю за появившейся на лице Кирилла легкой улыбкой, насквозь фальшивой, — я о ней даже не говорил. Если бы мне была интересна только короткая интрижка с тобой, я бы предложил это тебе раньше, — он выдирает у меня из рук чайный пакет и закидывает на полку шкафчика.

Раздражение и обида отпускают меня, когда он произносит эти слова, и когда я понимаю, что Смоленский очень сильно задет, судя по тому, как он выдрал у меня из рук пакет с чаем. Хоть и его признание о подкате все равно меня немного смущает, но сердиться становиться сложно, когда я понимаю, что он не пытался просто затащить меня в постель.