Во имя любви. Жертвоприношение - Мануэль Карлос Страница 51

– Пожалуйста, будь скромнее и осторожнее, – попросил ее Арналду.

Сталкиваясь каждый день в офисе, Марселу и Атилиу с некоторых пор говорили только о работе, но последний все же не терял надежды изменить ситуацию к лучшему. Очередную попытку пробиться к здравомыслию Марселу он предпринял примерно за месяц до родов Элены и Эдуарды.

Все аргументы в пользу примирения были высказаны уже неоднократно, и на сей раз Атилиу просто спросил Марселу:

– Может, уже хватит дуться? Этот конфликт, по-моему, слишком затянулся.

– Да, все так, – вынужден был признать Марселу. – Эдуарду это тяготит, и как раз сегодня она собиралась поехать к матери. Хотя не мы, а ты и Элена спровоцировали этот конфликт.

– Опять ты за свое! – раздосадованно сказал Атилиу. – По твоей логике, в нынешнем году только у вас есть право на детей! А все остальные должны подавлять сексуальную активность до тех пор, пока не родится сын Эдуарды и Марселу. Так?

– Речь идет не обо всех, а об Элене, которая устроила это нелепое соперничество.

– Я думал, до тебя кое-что дошло. Но ты продолжаешь повторять все ту же глупость. Скоро сами станете родителями, а ведете себя, как избалованные эгоистичные дети.

– В нашем возрасте появление ребенка может затмить все остальное. А вот Элене полагалось бы радоваться рождению внука, а не сына. В конце концов, рожать в таком возрасте – это даже неприлично!

Атилиу едва удержался, чтобы не залепить Марселу пощечину. Лишь промолвил с сожалением:

– Если бы ты был моим сыном, я дал бы тебе пару затрещин и на три месяца лишил карманных денег, кино и мороженого. А так ты мне глубоко безразличен. Убирайся вон из моего кабинета.

– Извини! – спохватился Марселу. – Столько дел навалилось, что я плохо соображаю и постоянно со всеми ругаюсь.

– Ладно, иди, – устало произнес Атилиу. – Считай, что этого разговора не было.

Марселу не обманул Атилиу: Эдуарда действительно съездила в тот день к матери.

– Все эти месяцы я безумно переживала, – призналась она, обнимая Элену. – Но сегодня проснулась и сказала Марселу: «Ты как хочешь, а я поеду к маме!»

– А он? – настороженно спросила Элена.

– Не возражал… Но вообще-то Марселу от меня очень отдалился. Все время занят делами фирмы, которые сейчас идут плохо… И ко мне не прикасается – боится, что это негативно повлияет на ребенка.

– Глупости!

– Я тоже так считаю, но приходится мириться, – вздохнула Эдуарда. – Мамочка, как же мне не хватало тебя! Обещаю, что больше мы никогда не будем ссориться!

Всласть наговорившись с матерью, Эдуарда потащила ее в магазины – покупать детские одежки.

– Не хочу с тобой расставаться! – говорила она в течение всего дня, который они провели вдвоем. – Если бы можно было, я бы осталась у тебя, хоть на несколько дней. Так по тебе соскучилась!

В магазине она предложила купить одинаковые костюмчики для младенцев и, когда Элена заметила, что это может не понравиться Марселу, беспечно махнула рукой.

– И пусть! А я хочу, чтобы дядя и племянник были одеты одинаково!

Сделав покупки, они зашли пообедать в свой любимый ресторан – как в старые добрые времена – и встретили там Сезара.

– Так приятно видеть вас вместе! – сказал он, зная о том, что мать и дочь долгое время не общались.

– Спасибо, Сезар, – виновато улыбнулась Эдуарда. – Я сегодня приехала к маме, и мы провели с ней целый день.

– Очень рад за вас.

– А еще мы с мамой решили навестить перед Рождеством твоих родителей! – продолжила она.

– Обязательно сообщите мне, когда соберетесь ехать, – попросил он. – Я к вам тоже присоединюсь.

– Разумеется, мы тебя известим, – пообещала Элена.

Однако в Тижуку они отправились без Сезара: он в тот день был допоздна занят на работе.

Мафалда и Антенор – родители Сезара – обрадовались гостям, но были несколько смущены.

– Ты знаешь, здесь Орестес и Сандра, гуляют в саду, – шепнула Элене Мафалда. – Это случайно вышло. Он хотел показать девочке дом, где прошло его детство. Ну и, конечно, заглянул к нам. Так что вам придется вместе обедать. Подготовь как-нибудь Эдуарду.

– Это будет сложно… – вздохнула Элена. – Пусть Антенор ее пока отвлечет – покажет какие-то семейные реликвии…

Антенор увел Эдуарду в свой кабинет, а женщины продолжили разговор на кухне, где у Мафалды поспевал пирог.

– Но так же не может продолжаться вечно, – говорила она Элене. – Эдуарда теперь замужем, ждет ребенка. Хватит ей уже сердиться на отца.

– Да, я тоже ей все время это говорю. Но… – развела руками Элена. – Может, с рождением ребенка Эдуарда смягчится.

– А я думаю, сейчас как раз хороший повод для примирения. С этим домом у всех связано столько воспоминаний!

– К сожалению, эти воспоминания не только хорошие, – заметила Элена.

– И все же, – не сдавалась Мафалда, – хорошего было значительно больше. А у Эдуарды доброе сердце. Надеюсь, она поймет отца и простит.

Тем временем Эдуарда захотела выйти в сад и там сразу же увидела Сандру. Орестес успел предусмотрительно спрятаться за деревом.

– Сандринья! Как ты здесь оказалась? – изумилась Эдуарда. – Иди ко мне!

Сестры обнялись, и Сандра не удержалась от восторженного замечания:

– Какой твердый у тебя животик! Там живет ребеночек?

– Да, – засмеялась Эдуарда.

– Ну вот, я же говорила, что он у тебя будет! Когда я его увижу?

– Скоро, скоро… А ты здесь гостишь на каникулах?

– Да, у меня каникулы, но мы приехали сюда с папой на один день.

Эдуарда нахмурилась, и Сандра поспешила увести ее подальше от того места, где находился Орестес.

– Пойдем, я покажу тебе сад и дворик, где играл папа, когда был маленьким, а потом и ты. Наверное, ты помнишь его и знаешь гораздо лучше, чем я?

– Да, кое-что помню, – раздумчиво произнесла Эдуарда, следуя за сестрой.

– А ты узнаёшь это дерево? – загадочно улыбнулась Сандра. – Ну вспомни! Ты не могла его забыть!

Но Эдуарда лишь недоуменно смотрела то на дерево, то на Сандру, и тогда девочка объяснила ей, что имела в виду:

– Видишь вон там, на стволе, у самой кроны вырезано ножом: «Элена + Орестес»? И сердечко со стрелой, что означает «любовь». Это папа когда-то вырезал.

Эдуарда, понурившись, молчала, но что-то давнее, щемящее шевельнулось в ее груди, и Сандре даже показалось, что сестра вот-вот заплачет.