Помни меня - Лесли Пирс Страница 50

Беннелонг в конце концов сбежал из поселения, когда стали давать меньше еды и рома, к которому он привык. С огородов, даже с огорода губернатора, постоянно воровали овощи, несмотря на серьезную порку, обещанную в случае поимки. Это делали не только заключенные. С поличным поймали моряка с «Провианта» и морского пехотинца. Уилл был вынужден вырыть яму в полу хижины, чтоб держать собственный скудный рацион в безопасности. Так делали контрабандисты в Корнуолле, выкладывая яму деревом, а сверху настилая доски.

И все же Мэри находила силы, чтобы выжить, и умудрялась кормить семью, потому что она не стала предаваться отчаянию, как это делали другие. Мэри сказала Уиллу, что им надо крепко держаться за жизнь и быть услужливыми и любезными по отношению к офицерам, чтобы завоевать их доверие и дождаться, когда придет корабль. Таким образом у них появится возможность получить те вещи, которые им необходимы.

А дни медленно тянулись, и с каждым днем муки голода становились все сильнее. Погода тоже стала очень холодной, и ветер зловеще шелестел в высохших, тонких, как бумага, листьях каучуковых деревьев. Все общественные работы приостановились, потому что ни у кого уже не оставалось сил.

Заключенные просто медленно передвигались с места на место, и на каждом изможденном лице была настоящая печать страдания. По ночам Мэри часто слышала, как маленькие дети скулят от голода. Это был самый ужасный звук, который она когда-либо слышала.

Уилл, казалось, внял совету Мэри, потому что он завоевал огромную популярность среди офицеров и пехотинцев своим прилежанием в ловле рыбы. За это он был вознагражден долей с каждого улова, и ему разрешили самому выбирать себе помощников. Джеймс Мартин, Джейми Кокс и Сэм Берд, его самые близкие друзья, часто отправлялись с ним, и, хотя обычно во время рыбалки присутствовало еще двое пехотинцев, так было не всегда. Уилл часто рыбачил в водах за мысами, иногда заплывая на несколько миль от берега. Еще он завязал дружбу с некоторыми аборигенами, ловившими рыбу на своих каноэ. Часто именно они направляли его к большим косякам.

Уилл часто видел Беннелонга, когда выплывал из гавани. Тот иногда рыбачил на своем каноэ и временами забирался на борт лодки поболтать. Мэри была уверена, что, если ей и Уиллу удастся достать немного спиртного, Беннелонга можно будет легко подкупить, и тогда он поможет им сбежать.

Именно в тот момент, когда казалось, что помощи ждать уже неоткуда, днем третьего июня на Южном мысе был поднят флаг. Когда прокатился слух о том, что идет корабль, началось настоящее безумие. Мэри бросила работу и издала крик восторга. Женщины выходили, ковыляя, из своих хижин и обнимались друг с другом.

Ваткин Тенч вместе с хирургом Уайтом и капитаном Филипом сел в свою лодку и поплыл к мысу. Все трое были так же радостно возбуждены и взволнованы, как и все остальные в колонии, несмотря на ливень и сильный ветер. Когда они подплыли ближе к мысу и увидели большой корабль, сияющий цветами английского флага, Филип пересел на рыбацкую лодку и поплыл обратно, оставляя Тенча и Уайта получить приветствие из дома.

— Посмотри на это волшебное слово на корме, — сказал Уайт, указывая на надпись, сделанную краской: «Лондон». — Я уже начал сомневаться, что увижу когда-нибудь нечто подобное.

Корабль назывался «Леди Джулиана», и из-за сильных ветров он был вынужден бросить якорь в Весеннем заливе, как раз за Северным мысом, но Тенч и Уайт проплыли рядом и поприветствовали офицеров с корабля.

— Вы даже не представляете, как мы рады вас видеть, — выкрикнул Тенч. — Мы боялись, что никогда не получим продуктов, которых с таким нетерпением ждем. Расскажите нам, что у вас на борту, и мы передадим хорошую новость колонии.

— Двести двадцать пять каторжниц, все до одной шлюхи, — выкрикнул в ответ один из офицеров.

Тенч рассмеялся, так как принял это за шутку. Но его смех резко оборвался, когда на палубе появилась кучка светловолосых женщин, которые начали кричать непристойности.

— А продукты вы везете? — заорал Уайт, поняв, что Тенч в таком шоке, что не в состоянии сформулировать дальнейшие вопросы. — А лекарства, которые нам нужны?

— Семьдесят пять бочек муки, — крикнул в ответ офицер с корабля. — Это все. Мы выплыли вместе с «Хранителем», который вез провиант, но его продырявил айсберг.

К наступлению ночи все заключенные были в отчаянии.

Капитан Филип вернулся в гавань с сияющим лицом, подтвердив слова рыбаков, что к ним действительно направляется большой английский корабль и сейчас он стоит в Весеннем заливе.

Заключенные ждали, думая, что лейтенант Тенч и хирург Уайт прибудут через час или два с еще более сияющим видом. Многие поспешно съели остатки своего рациона, полагая, что на следующий день им дадут больше, чем они обычно ели за неделю.

Но Тенч и Уайт вернулись мрачными и молчаливыми и пошли прямо в дом губернатора, не сказав никому ни слова. Когда на обратном пути они сообщили, что на новом корабле находится более двухсот женщин и нет никаких продуктов, им не поверили. Некоторые смеялись, приняв это за шутку. Но все же, когда каторжники увидели, как в дом губернатора спешат другие офицеры, и не услышали радостных криков, они, хоть и не сразу, поверили, что это правда.

Мужчины-заключенные слишком ослабли от голода, и их не интересовала огромная толпа женщин, направляющаяся к ним. Единственной их реакцией был страх того, что рацион урежут еще больше. Но для большинства женщин новость оказалась стихийным бедствием. Плохо уже то, что придется разделить свою пищу с чужими, но мысль о том, что новые женщины уведут их мужчин, была еще хуже.

Отношения с кем-то (законным был этот брак или нет) облегчали муки жизни в колонии. В большинстве случаев они являлись компромиссом, особенно для женщин. Дома в Англии вряд ли кто-то из них выбрал бы себе такого партнера. Но здесь выбор был ограничен. Простые девушки радовались, что их кто-то хочет, более симпатичные находились в большей безопасности, имея защиту, а там, где результатом компромисса стал ребенок, это вносило какой-то смысл в их жизнь.

Мэри занервничала больше остальных, когда услышала новость о «Джулиане», груженном женщинами. Она знала, что не ее красота и не ее ум держали Уилла рядом с ней два года. Он был с ней исключительно потому, что женщин не хватало и, познакомившись поближе с более красивыми женщинами, Уилл обнаружил у большинства из них серьезные проблемы с характером.

И смерть, и высылка людей на остров Норфолк сократили число каторжников в десять раз. Сейчас здесь оставалось не более семидесяти мужчин, и большинство из них были настоящими развалинами. Среди двухсот новых женщин, которые находились взаперти на корабле многие месяцы, почти наверняка найдутся десятки таких, которые положат глаз на Уилла.