Разделенные океаном - Маурин Ли Страница 50

В дверь постучали. Это был Герби.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Пришла Пегги Перельман, и она хочет видеть тебя.

Анна вздохнула и отправилась вслед за ним к гостям.

Пегги показывала номер, который обычно исполняла на вечеринках и который пользовался неизменным успехом: она танцевала, изображая неумеху, размахивая руками и ногами и едва не падая. Несомненно, задачу ей облегчало и то, что, подобно подавляющему большинству гостей, она была слегка пьяна. Единственными, кто сохранял ясную голову, оставались Анна, которая не пила вообще, и Олли, не расстававшийся со стаканом, — и только его жена знала, что он не выпускал его из рук весь вечер, не притрагиваясь к содержимому. Жизнь Олли всегда была полна опасностей, да и сейчас оставалась таковой, и он предпочитал сохранять полный контроль над собой.

Когда во время танца Пегги к нему подошла Кристина, служанка, и сказала, что его просят к телефону, но абонент отказывается назвать свое имя, Олли сразу понял, кто это.

— Звонок сделан на телефон в вашем кабинете, — добавила Кристина.

В своем небольшом рабочем кабинете, который Олли именовал не иначе как «берлогой», он занимался делами, играл на бильярде, курил сигары — Лиззи не выносила табачного дыма — и отдыхал душой и телом, пока его жена развлекала подруг или же когда дети были еще маленькими и шумели и ссорились. Сейчас, войдя в «берлогу», он снял трубку.

— Олли Блинкер слушает, — жизнерадостно сообщил он.

— Это я, Конрад Абель, — прозвучал в ответ недовольный голос.

— Вы совершенно напрасно беспокоитесь, мистер Абель. Чек уже отправлен вам по почте. — До Олли дошли слухи о том, что продюсер принадлежит к числу азартных игроков — к тому же не слишком удачливых — и задолжал кучу денег одному очень опасному типу по имени Аль Капоне.

Из трубки донеслось удовлетворенное ворчание.

— Ваш мальчик знает, что меня убедили дать ему роль в моем шоу?

— Это не ваше шоу, мистер Абель, — жестко возразил Олли. — Вы всего лишь продюсер, и мой сын считает, что его взяли за его заслуги. Мы с вами — единственные, кому известна правда. И если вы расскажете об этом хоть одной живой душе, в театральном мире с вами будет покончено. Кстати, мой сын со своей партнершей были отобраны в числе пяти лучших пар, и только тогда вмешался я и сделал свое предложение. Так что существовала большая вероятность того, что вы и сами выбрали бы их.

— Партнерша — да, стильная штучка, эту девчонку ждет блестящее будущее, чего не скажешь о вашем сыне. Он хорош, но и только. Во-первых, колени у него слишком жесткие. Сегодня ко мне на просмотр приходил еще один парнишка, и вот он-то составил бы с вашей девчонкой первоклассную пару, но я отказал ему. — Олли уловил сожаление в голосе продюсера. — Девчонка тащит на себе вашего сына, мистер Блинкер. Без нее он бы ничего не добился. — Последовал щелчок — на другом конце линии продюсер внезапно бросил трубку.

— Свинья, — пробормотал Олли, хотя и сам уже пришел к такому же мнению.

Через две недели Молли и Джоуи выписали из роддома. Дома их ждали букеты цветов и поразительная, почти стерильная, чистота, какая бывает только в операционной. Ирен с невестками решили навести порядок и выдраили домик до зеркального блеска, включая полы.

Дом их стоял в небольшом тупичке у Хит-роуд в Аллертоне. Всего таких домов на две семьи было пять, и во всех жили полицейские. В доме было проведено электричество, а в кухне стоял бойлер, так что горячая вода всегда имелась в наличии и в теплую погоду не было нужды разводить огонь. У них теперь был и туалет со сливом, и настоящая ванная, и даже два крошечных садика, размером с носовой платок, перед домом и позади него.

— Ой, Том, — ахнула Молли, когда пять лет назад он на руках перенес ее через порог и она, как ребенок, пробежалась по просторным комнатам. — Я так рада, что вышла замуж за полицейского!

Как приятно было вновь оказаться дома, который к тому же сверкал чистотой, как новенький. Ее вместе с сыном встречала вся семья Тома. Лили, неодобрительно пофыркивая, сочла своим долгом заметить, что на лестнице в углах под потолком висела паутина.

— Не думаю, что девочка с таким-то животом была в состоянии вычистить дом метелкой из перьев, — встала на ее защиту Паулина, в свою очередь неодобрительно фыркнув.

Паулина была невысокой и пухленькой. Ей было всего двадцать девять, но она уже обзавелась двойным подбородком. Личико ее напоминало Молли луковицу, хотя она затруднилась бы объяснить почему.

Элси Хардкасл привела Меган и Броуди, которые тоже выглядели так, словно их драили с мылом и щеткой.

— Мы думали, ты умерла, мамочка, — пожаловалась Меган. Ей было всего четыре, но она уже унаследовала склонность бабушки к преувеличению.

— Как вы могли так подумать, когда миссис Хардкасл каждый день приводила вас к роддому, чтобы мы могли помахать друг другу через окно? — спросила Молли. Детей внутрь не пускали. — Ну же, подойдите и поздоровайтесь со своим новым братиком. И ты тоже, Броуди, родная. — Броуди, по обыкновению, держалась позади.

Девочки со светлыми вьющимися волосами, синими глазами и овальными личиками были очень похожи, но только внешне. Меган обладала общительной и даже бесцеремонной натурой, отчего неизменно оказывалась в центре внимания, тогда как двухлетняя Броуди постоянно пребывала в тени своей шумной и куда более настырной сестры.

— А он тоже наш? — прошептала она, когда Молли привлекла ее к себе, показывая Джоуи, который сладко спал у нее на руках, улыбаясь во сне, хотя, скорее всего, в этом были повинны газы.

— Разумеется, он наш, — и Молли отодвинула Меган в сторону.

Молли обняла Броуди за плечи. Семейные взаимоотношения требовали невероятного терпения и дипломатии.

— Да, родная. Теперь он будет жить с нами всегда, с тобой и со мной, с папой и Меган.

— А почему он весь такой морщинистый, как бабушка? — пожелала узнать Меган.

Ирен возмущенно заявила:

— Когда-нибудь, юная леди, ты тоже будешь такой же морщинистой, как твоя бабушка. К несчастью, меня уже не будет рядом, чтобы посмотреть на тебя.

— А где ты будешь? — не унималась Меган. Она была ребенком, который желал знать все.

— В могиле, родная. Меня похоронят и опустят в землю.

— Не пугайте ребенка, Ирен, — вмешалась Лили.

На лице Меган отразилось негодование.

— Я ничего не боюсь, тетя Лил.

— Можно подумать, я способна испугать ребенка. — Ирен сделала вид, будто смертельно обиделась.

Молли вдруг поняла, что ей очень хочется, чтобы они все разошлись по домам, за исключением Глэдис, которая все еще возилась в кухне.

Но прошло целых два часа, прежде чем наконец это случилось, и только тогда Глэдис вышла из своего убежища. На ней был один из передников Молли, который она надела поверх изящного голубого летнего платья. Ее загорелые ноги были голыми, и ногти на них она накрасила ярко-красным лаком. Лили и Паулина полагали алые ногти верхом безнравственности.