Странные женщины - Елена Белкина Страница 50

Она совершенно спокойно вошла в его квартиру. Не озиралась, не осматривалась, спросила только, где ванна, и попросила большое полотенце или простыню.

Приняв душ она вышла, завернутая в махровую мягкую простыню, подошла к кровати, села, стала расчесывать волосы.

— Чего же вы? — сказала она Борису Беркову. — Давайте тоже в душ и займемся делом.

Она чувствовала себя абсолютно свободной.

Исчезнувшей.

И это чувство свободы, потерянности в огромном городе, чувство абсолютной ТАЙНЫ сделало ее ощущения необыкновенно яркими, и ей захотелось отблагодарить человека, который был вольно или невольно соучастником и отчасти причиной ее неожиданного праздника (отчасти — потому что при отсутствии любви вовсе не мастерство мужчины определяет степень удовлетворений женщины, а ее настрой, ее желания, ее степень растворенности в ситуации; умелая женщина всегда сможет взять от мужчины то, что хочет взять, за исключением совсем безнадежных случаев, но никогда самый умелый мужчина не сможет взять от женщины того, чего женщина дать ему не пожелает…).

Часа через полтора Берков спросил ее:

— Так кто же вы, Елизавета Андреевна? Откуда вы?

— Ну уж нет, — сказала Лиза. — Этого ты не дождешься. Что, привык женщинам без мыла в душу лезть? Лучше скажи, кто ты сам такой. Я тебе в самом деле так понравилась или ты такой неуемный бабник, что на все готов, лишь бы своего добиться?

— Ты мне действительно понравилась.

— Хорошо. И что планируешь дальше?

— Мне надо знать, замужем ли ты и вообще.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы ты жила со мной.

— Ладно. Поживу, сколько вытерплю. Мне это, как ни странно, сейчас нужно: где-нибудь и с кем-нибудь пожить. Но учти: ничего рассказывать о себе не собираюсь. И о тебе знать ничего не хочу. Или ты хотел чего-то другого? Свадьбу, регистрацию в загсе, детей завести?

— Нет! — поспешно сказал Борис. — Именно — пожить с человеком, который мне нравится.

— Договорились.

Лиза, конечно, беспокоилась об Игоре и Насте. На другой день она позвонила Люське.

— Здравствуй, лучшая подруга, здравствуй, гадюка! — пропела она в трубку. — Все забываю тебя поблагодарить за то, что ты раззвонила обо мне на все четыре стороны.

— Не стоит благодарности! — ответила Люська елейно. — Ты где? Среди ночи твой муж прискакал, весь бледный. Боится, что ты опять память потеряла и тебя могли в беспамятстве убить и изнасиловать.

— Он угадал. Я опять потеряла память.

— Поздравляю. А если серьезно?

— Если серьезно, я тебя должна предупредить: попробуй только опять проболтаться, я тогда и Игорю, и всем расскажу, кто мне советовал исчезнуть, скажу, что ты предательница. Все о тебе расскажу. А если тебе этого мало, то я вспомню, что сама гадюка, и просто-напросто выцапарапаю тебе глаза. Веришь?

Люська подумала и серьезно ответила:

— Верю.

— Ну так слушай. Ты меня встретила. Я тебя не узнала. Ты встревожилась, стала расспрашивать. Я сказала, что со мной все в порядке, со мной ничего не случится. Ты сказала, что меня ищут. Я сказала, что искать не надо. Ты умоляла и просила, чтобы я тебе звонила хотя бы раз в день. И всунула мне листок со своим телефоном. Я пообещала.

— Полный амбец! — выразилась Люська. — Тебе опять везет!

— В каком смысле?

— Ты решила другой жизнью где-то пожить, так?

— Ну, допустим.

— Я и говорю: везет тебе. Взяла и исчезла!

— А тебе-то кто мешает? Ты одна, никто не встревожится.

— Это и мешает, — странно сказала Люська. — Ладно, не беспокойся. Все исполню. Я гадюка, но не до такой же степени. А с ним ты меня познакомишь когда-нибудь?

— С кем?

— Ладно, замнем. Звони.

И Лиза стала жить другой жизнью, как назвала это Люська.

В этой другой жизни с совершенно незнакомым человеком (она приложила все усилия, чтобы как можно меньше знать о нем) она пробовала себя и в роли любовницы, и в роли жены. Единственное, что она четко поняла: Берков — любитель легких приключений. Нигде не работает, живет сдачей внаем квартиры покойных родителей. Пусть. Это ее устраивало. Но он почему-то вдруг отяжелел, он совершенно некстати влюбился в нее (так показалось Лизе). Он, похоже, начал даже подумывать о более серьезных и прочных отношениях. Однажды вечером спросил с нескрываемым недовольством:

— Тебе не кажется, что мы с тобой будто снимаем один гостиничный номер на двоих?

— Мало ли что мне кажется, — с неохотой сказала Лиза.

— Я так не могу. Я хочу знать о тебе.

— Зачем?

— Иначе у меня ощущение, что ты все еще чужой человек.

— А тебе обязательно сделать меня своей? Мы выяснили, что нам есть о чем поговорить. У нас схожие вкусы. Тебе мало? Зачем тебе моя предыдущая жизнь?

— Я хочу жениться на тебе.

— Мы и так женаты.

— Нет. Ты остаешься гостьей. Позавчера мы ездили на дачу (у него была дача, наследство умерших родителей, как и квартира, и подержанный автомобиль), ты походила, яблочко скушала — и смотрела на все чужими глазами. А ведь это твое может быть.

— Я не дачница, я ненавижу ковыряться в земле.

— А ребенка ты не хочешь от меня? — неожиданно спросил Борис.

— Нет. В этом все и дело. Извини, но по-настоящему я выйду замуж только за того, от кого захочу ребенка. Если тебя это не устраивает, я уйду.

Лиза сказала это наугад. Но он испугался:

— Нет! Нет, что ты! И давай не будем больше об этом говорить. Пусть все остается как есть.

— Именно этого я и хочу.

Но Лиза уже не знала, чего она хочет.

Она поняла, что стала более жестокой, чем была раньше. Раньше она с ума бы сходила: как там без нее дочь и муж? А теперь почти спокойно думает о них, говоря себе: ничего страшного, у них своя жизнь. А мне нужна другая. А чтобы узнать, какая именно, надо пробовать.

Она поняла, что не хочет оставаться с Борисом. Она не любит его и не полюбит никогда. Нет даже влюбленности. Какой тогда смысл?