Прощения не ждут - Лора Бекитт Страница 50

— К вам какой-то человек, мэм. Он спрашивает, можно ли войти. Он… он настаивает, а я…

— Пусть войдет.

Эвиан отступила. Она была вынуждена пригласить Кларенса в ловушку.

Совсем рядом притаилась смерть, которой было довольно легкого движения, чтобы сокрушить сразу одну или даже две хрупкие жизни. Однако Эвиан осознавала, что в ее власти спасти и Дункана, и Кларенса, какое бы сильное напряжение ей ни пришлось перенести и каким бы тяжелым ни было ее личное несчастье.

Войдя, Кларенс уставился на Эвиан. Она молчала, и ее глаза были как прежде — измученными, но прекрасными.

Он вспомнил, как прижимал к груди ее вещи и как его сердце болезненно сжималось от потери самого ценного, что у него когда-либо было.

Сейчас она вновь была рядом и вместе с тем, — он чувствовал это, — где-то неизмеримо далеко.

— Эвиан! Ты одна?

— Да.

— Где Иверс?

— Он… еще не вернулся.

Кларенс перевел дыхание.

— Мне не верится, что я вновь тебя вижу! Что я здесь. Да, это я. Мне повезло, я выжил. Я не знал, что встречу тебя в Шайенне, я думал, что ты на ранчо. У меня мало времени. Тебе наверняка пришлось нелегко. Прости, что меня долго не было. Но теперь я пришел… Пришел, чтобы забрать тебя с собой.

Эвиан видела, что он в чем-то неуловимо изменился. Прежде Кларенс излучал пылкую юность, неудовлетворенность, честность, неистовство и самозабвенную искренность. Теперь на его облик словно упали какие-то тени, глаза чуть потускнели, и линия рта сделалась более жесткой. Что он делал все это время? Какую частицу его души унесла их разлука? Молодую женщину не покидало чувство, словно его тоже сдерживают некие невидимые оковы.

— Я… я рада, что ты жив! — в этом Эвиан не могла не признаться. — Вот только… не думаю, что это хорошая затея. Он все равно нас найдет.

— Не бойся. На этот раз все будет иначе. Мы поедем в…

— Кларенс! Не надо.

Он сделал шаг вперед с явным намерением взять ее за руку, но она поспешно отступила.

— Прошу, не трогай меня!

Во взоре Кларенса отразились недоумение и боль.

— Почему? Ты помнишь о том, что у нас было? Помнишь оленью тропу?

Молодая женщина незаметно сжала кулаки.

— Конечно, помню.

— Он измучил тебя? Где он? Я убью его и…

Она вновь перебила:

— Все как обычно. Жизнь продолжается. Я привыкла к ранчо и… подружилась с Надин.

Кларенс едва заметно усмехнулся.

— Я вас видел.

Уловив перемену в его настроении и внезапно прорвавшуюся ожесточенность, она прошептала:

— Одна трагедия влечет за собой другую, и… иногда наступает какой-то предел. Это судьба.

— Нет большей трагедии, чем та, что произойдет, если я уйду, а ты останешься. Пойдем вниз, сядем в седло и…

— Под утро нас найдут с простреленными головами.

— Он не посмеет, — убежденно произнес Кларенс и осторожно, не желая раньше времени говорить правду, добавил: — У меня есть прикрытие. Я не один.

Эвиан бессильно опустила руки.

— Нет, все напрасно. Я его жена, и закон на его стороне. Разговор затянулся. Уходи, Кларенс.

Невыносимое чувство потери обдало его сердце холодом, и он довольно резко произнес:

— Плевать на закон! Он нам ничем не помог! Что с тобой происходит? — А поскольку Эвиан не отвечала, неожиданно тихо, проникновенно и мягко добавил: — Ты ведь знаешь, насколько ты мне дорога, знаешь, что я люблю тебя и ради тебя я способен на все!

Она закрыла глаза, и на мгновение ей почудилось, будто еще немного — и она сдастся. Слова и чувства хлынут потоком, и она откроет Кларенсу правду. Что-то словно пульсировало у нее внутри, билось и ранило, стремясь прорваться наружу.

«Если зов достаточно сильный, ты должна на него идти», — говорила Зана.

Чувствуя, как подступают слезы, Эвиан замотала головой. Нет, надо увести разговор в сторону.

— Мне было нелегко привыкнуть к нашим отношениям. Охотнее всего я бы осталась одна. Похоже, моя молодость закончилась, не начавшись. Сейчас я хочу только покоя.

— С Иверсом?!

— После того, что произошло у нас с тобой, я стала ему безразлична. Меня это вполне устраивает. Мне кажется, я не смогу быть счастлива ни с одним мужчиной.

— Ты имеешь в виду постель? Ты же знаешь, я бы не стал тебя принуждать!

— Но ты желал бы этого и рано или поздно разозлился бы на меня.

— Разве такое было раньше?

— Мы слишком мало пробыли вместе. Тогда во мне еще жила какая-то надежда, а теперь — нет. Все потеряно и, похоже, навсегда. — Эвиан набрала в грудь побольше воздуха, медленно закрыла глаза и выдохнула: — Я устала. Устала от всего. Мое сердце опустело. Оставь меня в покое. Уходи.

Темные глаза Кларенса вспыхнули неистовым огнем.

Он не верил ни ушам, ни глазам. Что с нею сделали?! С другой стороны, это заколдованное место со странным названием «Райская страна» изменило Арни, его лучшего друга, превратив его то ли в малодушного труса, то ли в корыстного предателя.

Лицо Кларенса перекосила кривая усмешка, какой Эвиан никогда у него не видела.

— А как там мой дружок Арни Янсон? Счастливо женат на дочери Иверса?

— Да.

— Передай, что если я когда-нибудь его встречу, ему обеспечена пуля в башке!

Зная, что опаздывает, Кларенс вышел на улицу и без промедлений сел в седло. Он чувствовал, что допустил роковую ошибку, но не понимал, какую.

Все ушло, ничего не осталось. Он провел рукой по лицу и, словно смахнув с него выражение растерянности, беспомощности и горя, уверенной рукой послал коня во тьму.

И все же в нем еще теплилась надежда. Когда Бешеный Айк принялся ругать его за опоздание, Кларенс, не дослушав, сказал:

— Помнишь, я рассказывал тебе про женщину, за которую был готов отдать все, что угодно? Она здесь, в гостинице, с мужем. Я хочу увезти ее с собой.

Айк посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Да ты спятил! Куда мы денемся с бабой!

— Мне нужна твоя помощь.

— То есть ты хочешь, чтобы я похоронил наши планы, потому что тебя одолела какая-то блажь? Давай пошевеливайся, поезд не будет ждать! И забудь эту дурь, иначе мне придется проделать в твоей голове пару дырок, чтобы из нее вытекли мозги!

И, довольный своей шуткой, хлестнул коня.

В это время Джозеф Иверс вышел из комнаты. Ребенок расплакался, и он с раздражением швырнул его Эвиан.

— Уйми!