Элегантность - Кэтлин Тессаро Страница 50

– Итак, пятница, – начинает он, и теперь уже его голос дрожит, как у Эдит Ивенс. Он переминается с ноги на ногу. – То есть, конечно, если у вас нет других планов.

– Нет. – Я стою как истукан, боясь стошнить или бухнуться в обморок. – Нет, – еще раз повторяю я, делая вид, будто мысленно перебираю предстоящие дела и планы. – Кажется, в пятницу я свободна.

– Значит, в пятницу. За вами заехать? – Оливер произносит это на одном дыхании.

– Нет, нет, – спешу сказать я в ужасе от одной только мысли, что он увидит мой дом, особенно мою захламленную спальню и собранную Колином подозрительную коллекцию предметов искусства. – Лучше встретимся там.

– В семь?

– В семь просто прекрасно, – с трудом выговариваю я пересохшим ртом.

– Тогда до встречи, – прощается он и направляется в зрительный зал.

Внезапно меня одолевает чувство обреченности.

– Да, но где именно? – кричу я ему вслед.

Он оборачивается и улыбается.

– Там, где я еще никогда не был, Луиза. В «Ритце».

С этими словами Оливер Вендт исчезает. Испаряется. И только коробка с аккуратно сложенными программками и крошечные кучки табачного пепла на полу заставляют поверить, что он был здесь.

– Думаю, если идешь в «Ритц», то нужно надеть что-нибудь по-настоящему шикарное, – с порога заявляю я Колину, с горящими глазами ворвавшись в дом в тот вечер.

Он вытирает по всему дому пыль, в частности со своей любимой коллекции фарфоровых статуэток. Сейчас они аккуратно выстроились в ряд на обеденном столе – шаловливые пастухи и пастушки, тигр в прыжке, тощий долговязый Дон Кихот, сражающийся с ветряной мельницей. Колин отрывается от своего занятия и смотрит на меня.

– Если в «Ритц»; то да, дорогая. Парни вроде меня предпочитают для ужина местечко покруче. – И, лукаво глядя на меня, он спрашивает: – И кто же, позвольте узнать, пригласил мою американочку в «Ритц»?

С ликующим видом я несусь в свою комнату.

– Так, никто. Скажу только, что его имя на «О», а фамилия – Вендт!

– Бог мой, да он сразу в дамки! Ай да Узи! Моя маленькая Узи! – Он театрально прижимает к груди тряпку, которой стирал пыль. – Моя маленькая девочка, оказывается, выросла! Вот так да! Теперь ты точно уйдешь от меня!

– Кол, хорош паясничать, лучше иди сюда и помоги мне.

– А почему бы мне не попаясничать? – добродушно огрызается он. – Никогда не даешь закончить сценку.

Через минуту он просовывает голову в дверь, застав меня за следующим занятием – я вышвыриваю всю свою одежду из гардероба на постель.

– Так что же ты наденешь? – спрашивает Колин, оглядывая мою комнату. Памяток-липучек теперь нигде нет, но это не единственное, что вызывает у него беспокойство. – Боже! Да ты хоть когда-нибудь вытираешь пыль? – в ужасе восклицает он, когда на глаза ему попадается моя заваленная всякой мелочью тумбочка. Покачав головой, Колин присаживается на край постели и с тихим смирением начинает вытирать мои парфюмерные флаконы. У моего друга есть такой пунктик – он просто не может пройти мимо ни одной поверхности.

не исследовав ее на предмет пыли.

– Даже и не знаю… – жалобно сетую я. – У меня ничего нет… абсолютно ничего! – Я швыряю новую порцию барахла на постель.

– У меня есть идея. Когда ты закончишь все выкладывать, мы повесим это обратно, только рассортируем по цветам. Смотри… – Он поднимает флакончик на свет. – Нет, ты посмотри! Видишь, насколько стало лучше? Теперь даже название можно прочесть – «Америж».

– Колин, ты не слышишь, что я тебе говорю! Мне абсолютно нечего надеть!

– Да ладно тебе ныть! Все у тебя есть. – Рассеянным механическим жестом он проводит тряпкой по абажуру лампы. – Только я думаю, прежде чем мы приступим, нужно сначала выпить хорошего крепкого чаю. Без чаю тут никак не обойтись. Ох, Узи!.. – Он сокрушенно качает головой, когда я выкладываю на постель еще одну блузку. – Ну как ты можешь до сих пор пользоваться проволочными вешалками! Такое впечатление, что ты воспитывалась в цыганском таборе. – И Колин уходит на кухню, чтобы поставить чайник.

Через несколько минут он возвращается с двумя чашками «двойного», как он называет, чая (аналог двойного эспрессо) – этого результата он добивается, высыпая целую пригоршню чайных пакетиков в крошечный заварочный чайник и давая им настояться там до цвета гудрона. По мнению Колина, именно благодаря этому рецепту британцы выиграли войну.

– Итак, приступим, – говорит он, присев на единственный не заваленный тряпьем уголок постели. – Давай рассуждать логически. Что у тебя идет под первым номером?

– Ну, например, это. – Я показываю ему твидовый костюм. – Вот с этой блузкой, – прибавляю я и тыкаю пальцем в черную кружевную блузку на пуговках.

– Хм… – Он поджимает губы, постукивая по ним указательным пальцем. – Ну… тут намешано всего понемножку – что-то от жеманницы, что-то от кокетки, а что-то от настоящей матроны. Нет, лично мне нравится, только, по-моему, эти предметы никак не сочетаются.

– Хорошо. Тогда как насчет этого? – Я показываю ему черное вечернее платье.

– Луиза, но на нем же бант! Как может тридцатилетняя женщина носить платья и блузки с бантами?

– А я думала, это молодит, – слабо возражаю я.

– Одно дело – быть молодым, и совсем другое – инфантильным. – Он откладывает платье в сторону.

– Хорошо. Тогда вот мой незаменимый комплект – юбочка с кофточкой.

Комплект тоже отметается в сторону.

– Узи, все это никуда не годится.

– Но что же делать? – Я отчаянно роюсь в куче тряпья на полу.

– А где твое черное платьице-мини? Ты знаешь, о чем я.

Я качаю головой.

– Да, знаю. От Карен Миллен. Я его порвала, когда танцевала в «Норковом бикини», и пока еще не зашила.

– Понятно. А что бы в таком случае сказала твоя мадам… как там ее?

Я укоризненно смотрю на него.

– Кол, зачем ты вспоминаешь про мадам Дарио? Уж от кого-кого, а от тебя я такого не ожидала!

– Знаешь, ангел мой, мне кажется, тебе не следует так психовать на этот счет. Ты могла просто прочесть книгу и прислушаться к ее советам как нормальный здравомыслящий человек.

Я показываю ему язык.

– Не думаю!

Он пожимает плечами.

– Тогда все. Может быть, тебе что-нибудь даст Риа. Придется обратиться к ней.

– Риа?! Ты шутишь? – Пытаюсь рассмеяться, но получаются только какие-то сдавленные звуки.

Застыв на месте и моргая, Колин смотрит на меня.

– Ты должна смотреть в лицо фактам, Узи. Это дорогой ресторан высшего класса, а у тебя, как бы мне ни было противно говорить это, нет подходящих нарядов. Только не обижайся, детка, ты прелестна и сексуальна, но если мы говорим об ужине на двести фунтов, нам нужна Одри Хепберн, а никак не Барбара Виндзор. И вот еще что… – он продолжает, жестом призывая меня не перебивать. – Что бы ты ни думала о нашей маленькой диктаторше, ты должна признать, что она всегда прекрасно одевается.