Бабник - Стелла Чаплин Страница 50

Я посмотрела в зеркало и в десятый раз проверила свой макияж. А вдруг Натали заметит, как сильно я хочу Макса? Я увидела на столе сигареты Адели.

– Можно я закурю, Адель?

– Конечно. Бери.

Кажется, я никогда даже не пробовала курить, но сегодня самый подходящий день, чтобы начать. Может, у Адели есть и наркотики? Сегодня отличный день, чтобы начать колоться.

Хотя, пожалуй, лучше не спрашивать об этом у Адели. Она выглядит как девушка, в косметичке которой – самые лучшие медицинские препараты. Невозможно сохранить такую стройную фигуру без помощи химии. Даже черные тренировочные штаны, которые были на ней сегодня, казалось, велики ей на несколько размеров.

Я пару раз затянулась сигаретой и почувствовала головокружение и тошноту. Что бы сегодня ни случилось, сознание терять я не собиралась. Я погасила сигарету, когда Адель смотрела в другую сторону, и допила свой капуччино, чтобы избавиться от мерзкого вкуса во рту.

Я проверила все светильники в студии, чтобы убедиться, что они не готовят мне неприятных сюрпризов. По моей просьбе Адель привезла золотой шезлонг времен семидесятых и несколько гнутых деревянных стульев – совсем как в «Кабаре». Я вспомнила, как мы с Натали без конца пели «Прощайте, господин» с жутким немецким акцентом, а Натали драпировала кухонные стулья, пока даже нам это не надоело. Я привезла с собой сегодня диск с музыкой из этого фильма.

Натали приехала почти точно в десять в сопровождении Винса и Изабеллы. Винс нес четыре вешалки с платьями в пластиковых мешках, а Изабелла везла огромный алюминиевый ящик с гримом на колесиках.

Последовали поцелуи и приветствия. Натали была абсолютно не накрашена, но выглядела сногсшибательно. Но я смотрела мимо нее, я не могла оторвать глаз от двери в студию. Где же Макс? Может быть, он сейчас войдет? Или он еще в машине? Или приедет попозже? Может быть, все-таки спросить?

Но я слишком боялась произносить вслух его имя. Вдруг я выдам себя? Натали так хорошо знает меня. Вернее, знала когда-то. Может, Макс задержался по пути в буфет, чтобы принести всем кофе? Или зашел в туалет по дороге в студию? Может, его заинтересовала наша канализационная система?

– Давайте я принесу всем кофе, – предложила я.

– Мне, пожалуйста, черный, – попросила Натали. – Без сахара.

– Мне тоже, – присоединилась к ней Изабелла.

– А мне, если можно, чай, – сказал Винс. – С молоком. Два куска сахара.

– Винс может сходить и все принести, – предложила Натали.

– Нет, лучше я. Я знаю, куда идти.

Я уже бежала к двери. Если Макс как раз пойдет по коридору, у меня будет шанс побыть с ним несколько секунд наедине. Моим воспаленным мозгам потребовалось меньше секунды, чтобы выработать этот план.

Я вылетела из студии и побежала по коридору к буфету. Макса не было. Я выскочила на улицу – в машине Винса пусто. Я даже подошла к «БМВ» и заглянула внутрь, чтобы убедиться, что Макс не спит там на заднем сиденье. Макса не было. Я знала, что веду себя, как идиотка, но ничего не могла с собой поделать.

Меня трясло от огорчения. Может, он все-таки приедет позже, думала я. У меня еще оставалась слабая надежда.

Я вернулась в здание, заказала кофе и две большие бутылки минеральной воды без газа, записав все на счет седьмой студии. Если в «Сливках» мои фотографии не понравятся, то одни напитки сегодняшней съемки прикончат все мои сбережения.

А вдруг Макс уже в студии? Может, я все-таки с ним как-то разминулась? Я толкнула задом дверь, стараясь не уронить ничего с подноса и надеясь, что обернусь и увижу Макса. Но здесь была лишь Натали, перебирающая одежду на вешалке, чтобы выбрать платье для съемок.

– Никогда не ношу красное, – заявила она и, ни секунды не колеблясь, отодвинула платье за три тысячи фунтов на другой конец вешалки. – И черное тоже – в черном я кажусь смертельно бледной.

Еще одно платье за шестьсот фунтов отправилось туда же.

– А вот это мне нравится.

Она сняла с вешалки простое кремовое платье с высоким горлом, которое показалось мне абсолютно никаким. Не раздумывая, будто машинально, она сняла джинсы и майку и через голову надела платье. Я старалась не смотреть на нее, когда она осталась в белье, но не удержалась от соблазна взглянуть на ее бедра. Конечно, они были идеальной формы. Никакого целлюлита. Даже намека. Черт! Наверное, так у всех, кто в детстве занимался балетом.

Она расстегнула бюстгальтер и вытащила его через вырез платья одним отработанным движением.

– Сюда, конечно, нужен бюстгальтер без бретелек. Но, в общем, что ты думаешь об этом?

Потрясающе! То, что на вешалке выглядело унылой тряпкой, на Натали превратилось в платье такого класса, которое может привести к пробке на улице. Но как Натали могла догадаться об этом? Этого я не понимала.

Она вывернула горло, чтобы прочесть ярлык.

– Боже! Оно восьмого размера. Как обидно! Знаешь, что самое приятное в Штатах? Самое потрясающее? Там у меня шестой размер! Так-то!

Натали щелкнула пальцами.

– Я приезжаю в Хитроу, лечу в Лос-Анджелес – и раз! По дороге в бизнес-классе я уменьшаюсь на целый размер. Иногда я покупаю в Штатах даже второй размер! Это потрясающе!

Натали выскользнула из кремового платья, накинула белый хлопчатобумажный халат и принялась массировать лицо какой-то электрической вибрирующей штукой, которую она принесла с собой. Она смотрела на свое отражение в зеркале, поворачивая подбородок то в одну, то в другую сторону. Я повернулась к ней спиной, чтобы Натали не видела моего лица, и задала свой главный вопрос:

– А как там Макс? – сказала я небрежно.

– Отлично, я думаю. Ему пришлось вылететь в Лос-Анджелес.

Кажется, я все-таки упаду в обморок. Я чувствовала себя так, будто подо мной провалился пол, а кровь отхлынула от лица. Я схватилась за стул и осторожно присела.

– Ему пришлось срочно вернуться – какие-то неприятности, что-то связанное со строительством.

Натали равнодушно помахала рукой, показывая, что кирпичи и раствор – или в случае Макса, стекло и сталь – волновали ее меньше всего.

– Что-то там насчет фундаментов, которые недостаточно глубоки или высоки, или, еще что-то такое же скучное. Я так и говорила, что ему не дадут отдыхать целый месяц. Глупо с его стороны было на это надеяться.

Я наклонилась так, чтобы моя голова оказалась между колен, и попыталась глубоко дышать. Макс улетел, и я никогда больше его не увижу. Мне безумно хотелось зарыдать, но я знала, что от этого будет только хуже.

– Что с тобой, Линди? – Натали смотрела на мое отражение в зеркале.

– Ничего-ничего. Все нормально.

Я выпрямилась и улыбнулась, держа глаза широко открытыми, чтобы не потекли слезы.