Побег из гарема - Констанция О'Бэньон Страница 50

Бриттани ходила по Стоунхаусу, обследуя каждую комнату, пытаясь найти какие-нибудь следы пребывания Торна, но ничто не указывало, что он живет здесь. По словам Бетти, экономки, они с Дэниелом, старым сторожем, присматривают за домом и парком, ибо в доме никто не живет с тех пор, как умер дядя Торна.

Бриттани хотела было расспросить Бетти про Торна Стоддарда, но потом подумала, что мама не одобрила бы, что она посвящает служанку в свои личные дела.

Стоунхаус был элегантным домом, совсем не похожим на безликий дворец, в котором выросла Бриттани. Этот дом, думала она, прекрасно подходит для того, чтобы растить в нем детей, ибо, хотя комнаты и были большими, а меблировка старой, она чувствовала здесь тепло — да и могла представить, как детский смех эхом разносится по коридорам.

Она стояла перед широким эркером, выходящим на переднюю лужайку и булыжную мостовую за ней, и наблюдала, как экипажи, нескладные ландо и легкие коляски проезжают мимо. «А куда приведет меня жизнь?» — гадала она с меланхоличной грустью.

Она думала о высоком голубоглазом американце, который оберегает ее от опасности. Торн доказал, что он мужчина, способный на великие свершения, и она всегда будет любить его.

Это из-за него она проводила большую часть дня, наблюдая за дорогой, в надежде, что он приедет навестить ее.

Она взглянула на голубое небо, окаймленное кружевом из пушистых белых облаков. Америка — красивая страна, страна больших возможностей. Это страна молодая, и ей так отчаянно хочется стать ее частью. Она всегда знала, что Турция не для нее, и сейчас ее прежняя жизнь казалась ей нереальной, как будто прожитой кем-то другим.

Бриттани внезапно почувствовала, что она не одна. Она медленно повернулась и обнаружила Торна, взирающего на нее из дверей. Сердце ее заколотилось в груди, когда она увидела, как пристально он смотрит на нее.

— Я наблюдал за тобой некоторое время. О чем ты думала, что требовало такой напряженной сосредоточенности? — спросил капитан.

Она застенчиво улыбнулась, когда он взял ее за руку и усадил на диван.

— О твоей стране.

— В хорошем смысле, надеюсь?

Она сцепила руки на коленях.

— О да. Мне кажется, я могла бы чувствовать себя здесь как дома.

Он заглянул в ее зеленые глаза, которые, пожалуй, оказывают на него успокаивающее действие. Когда он с ней, ничто другое не имеет значения.

— А могла бы ты ощутить себя как дома здесь, в этом особняке?

Она отвела глаза от его тревожащего взгляда.

— Ну, я не имела в виду именно этот дом. Я не собираюсь злоупотреблять твоим гостеприимством дольше, чем это необходимо. И Ахмед заверяет меня, что у нас достаточно денег, чтобы заплатить тебе за хлопоты и неудобства, на чем я буду настаивать.

Она смолкла, когда услышала его веселый смех. Торн откинул назад голову и посмотрел на нее сквозь опущенные ресницы.

— Никакие деньги не смогут компенсировать мне всех хлопот, которые ты мне доставила, Бриттани. И все же я не променял бы удовольствие знакомства с тобой ни на какие богатства.

Она вопросительно взглянула на него.

— Иногда мне трудно понять, хвалишь ты меня или оскорбляешь.

Торн следил за ней взглядом. Платье цвета винной ягоды подчеркивало белизну ее кожи. В золотых волосах не было никаких украшений, и они свободно ниспадали по спине до самой талии. Та же улыбка, те же зеленые глаза, но эта золотая богиня еще прекраснее. Он затаил дыхание, когда она повернулась к нему.

— Капитан, я написала своей бабушке в Филадельфию, но пока что не получила от нее вестей. Я надеюсь на быстрый ответ, поэтому мне не придется злоупотреблять твоим великодушием слишком долго.

— Спешу довести до твоего сведения, что почтовая служба Америки, возможно, работает не так быстро, как та, что доставляет послания турецких властителей. Будь готова к тому, что ответа придется ждать довольно долго.

Она поджала губы.

— Я об этом не подумала.

— Пожалуйста, чувствуй себя как дома в Стоунхаусе и живи столько, сколько захочешь.

Бриттани почувствовала, как в горле встает ком. Она уже и так обязана ему слишком многим.

— Ты добр, как всегда. — Она с задумчивым видом прислонилась головой к бархатной шторе. — Я также отправила письмо маме и Симиджину, чтобы сообщить, что мы благополучно добрались. Кэппи сказал, что позаботится, чтобы письмо отправилось с первым же кораблем, отплывающим в Константинополь.

— Да, я знаю, он сказал мне. — Торн поднялся и подошел к ней. — Ты уже думала, что будешь делать, если твоя бабушка не ответит?

— Пока нет. — Она подняла голову, в зеленых глазах мелькнуло беспокойство. — Но я обещаю, что не стану тебе обузой, что бы ни случилось.

Он взглянул на нее, думая, как бы ему хотелось взять ее под свою защиту. Но она уже отказала ему в этой привилегии.

— Вряд ли тебе стоит возвращаться в Турцию, пока Селим у власти.

— Это невозможно в любом случае. Я и сейчас боюсь, что султан может сорвать свою злость на маме или Симиджине, хотя Ахмед заверяет меня, что этого не случится.

Торн положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе.

— Выбрось все неприятные мысли из своей хорошенькой головки. У меня такое чувство, что все у тебя наладится. А пока считай Стоунхаус своим домом.

— Но он не мой. Это твой дом, хотя ты почему-то предпочитаешь жить в гостинице. — Она выглядела озадаченной. — Я не понимаю этого. Здесь же полно места.

Он подавил порыв заключить ее в объятия.

— Это было бы неприлично, Бриттани. Условности диктуют определенные правила, которым мы должны следовать. Чарлстон — маленький город, и если я буду жить здесь, с тобой, пойдут сплетни.

— Я пытаюсь понять ваши обычаи, но они слишком путаные.

Хотя она и ослепила его своим чувственным танцем и подарила две восхитительные ночи страсти, которые он никогда не забудет, в Бриттани по-прежнему была чистота, невинность и наивность.

— Дом слишком велик для меня, Бриттани. И он никогда по-настоящему не был моим, хотя я храню чудесные воспоминания о том, как приезжал сюда мальчишкой, потому что это дом родителей моей, матери и она выросла здесь. Стоунхаус перешел ко мне после смерти маминого брата.