Непристойное пари - Эмма Уайлдс Страница 50

– Думаю, вы будете поражены. Он пробегает милю меньше чем за минуту, хотя еще совсем молодой.

– Это хороший результат.

Следующий час Николас посвятил обходу конюшни, интересуясь состоянием каждого животного в стойле. Приятно было отвлечься от деловой жизни, уделяя внимание объектам своей страсти.

Он почти забыл на короткое время о своей другой страсти, пока ему внезапно не напомнили о ней, когда некое маленькое пушистое и чрезвычайно неуклюжее существо вдруг оказалось перед ним, так что он едва не споткнулся.

– Извините, ваша светлость. – Юный помощник конюха поднял на руки милого песика. – Он самый неугомонный из всех.

Николас посмотрел на щенка и вспомнил слова Кэролайн: «Мой отец отвергал все, что, по его мнению, могло создавать проблемы. Будучи ребенком, я очень хотела иметь щенка, но он всегда запрещал, а тетя не желала даже слышать об этом. Теперь, конечно, это не имеет значения».

Однако, даже находясь в расслабленном состоянии и с затуманенным сознанием после чувственной разрядки, он уловил в голосе Кэролайн, что для нее до сих пор это было важно. Он понял тогда еще кое-что. Ее отец включал и своего единственного ребенка в категорию объектов, создающих проблемы. В тот момент Николас испытал огромное желание отправиться в Йорк и придушить этого бесчувственного человека.

Однако может быть, лучше осуществить детскую мечту Кэролайн?

Поддавшись этому порыву, он спросил:

– Значит, появился приплод? Юноша кивнул:

– Да, шесть щенков.

– Они достаточно взрослые, чтобы их можно было отнять от сосков матери?

– Вполне, ваша светлость.

– В таком случае я хотел бы посмотреть на них, если можно, – сказал Николас. – У меня есть друг, который всегда мечтал иметь собаку.

В конце концов, он выбрал шустрого щенка, который перед этим буквально бросился ему под ноги, и хотя тот больше был похож на ком шерсти, чем на собаку, Николас должен был признать, что это создание было подкупающе ласковым и очень активным. Тем не менее, по дороге домой через Лондон, в намоченных щенком штанах, он счел себя сентиментальным глупцом.

Николас окончательно утвердился в этом мнении, так как ему захотелось увидеть лицо Кэролайн, когда ей доставят щенка. Это было исключено, и потому подобное желание казалось еще более глупым, чем транспортировка беспородного животного через весь город.

Когда лакей открыл дверь, Николас вручил ему щенка и сказал:

– Проследите, чтобы его покормили и помыли, после чего я дам вам адрес, куда следует доставить животное.

– Хорошо, ваша светлость.

Николас задержался на мгновение, вспомнив о просьбе леди Уинн соблюдать осторожность. Герцогский герб на карете мог выдать его.

– Возьмите наемный экипаж и не упоминайте моего имени. Леди догадается, что это от меня.

– Будет исполнено, ваша светлость. Улыбнувшись, Николас отправился наверх принять ванну и переодеться. Должно быть, от него пахло лошадьми и собачьей мочой, с сарказмом подумал он, хотя был удовлетворен сегодняшним днем.

Несомненно, он поджидал ее. Точнее – выслеживал.

Кэролайн пришлось позволить Фрэнклину взять ее под руку, когда она поднималась по ступенькам крыльца. Он, словно привидение, явился ниоткуда. Похоже, бродил около ее городского дома, полагая, что она должна скоро вернуться.

– Какое удивительное совпадение, что мы прибыли сюда в одно и то же время, – пробормотал Фрэнклин, сопровождая Кэролайн до двери. – Я посетил несколько мест и узнал, что вы были с другом за городом.

В ее голове тотчас возник образ этого друга с густыми темными волосами, с невероятно привлекательной улыбкой и стройным телом, накрывавшим ее, когда они вместе двигались в теснейшем контакте, какой только может быть между мужчиной и женщиной с древних времен. Был ли Николас ее другом? Да, именно таковым она считала его, если не учитывать их близость. За эти пять дней она рассказала ему о себе гораздо больше, чем кому-либо за всю свою жизнь. Причиной этому был его неподдельный интерес ко всему, что имело к ней отношение.

– Да, я действительно была там.

Жесткий тон ее ответа взволновал новоявленного виконта, но он не подал виду. Его угловатое лицо ничем не выдавало его. Этим свойством отличался и ее покойный муж. Когда Кэролайн поняла, что на самом, деле представляет собой Эдвард, решила, что его внешность никак не соответствует внутреннему содержанию. Чудовище есть чудовище, независимо от того какая у него внешность.

Хотя необходимость быть вежливой раздражала ее, она, тем не менее, сказала:

– Может быть, войдете?

– Я не подошел бы к вам, если бы не был уверен, что вы пригласите меня в дом.

Самодовольство в тоне Фрэнклина раздражало Кэролайн больше обычного, однако несколько лет замужества с его еще более властолюбивым кузеном научили ее сдерживаться. Она надеялась, что улыбка скроет чувства, владевшие ею.

– Прошу сюда, милорд.

– Я хорошо знаю дорогу. Одно время я полагал, что эта резиденция будет моей.

Эти слова были сказаны с претензией на юмор, однако Кэролайн хорошо помнила, сколько средств из своего наследства потратила на адвокатов, чтобы те доказали законность завещания Эдварда.

У нее не было иллюзий относительно Фрэнклина. Он ей не друг, но, по крайней мере, его мстительность – детская шалость по сравнению с открытой враждебностью Эдварда. Устроившись напротив него в гостиной, она сидела молча в ожидании, что тот объявит цель своего визита. В том, что он явился не просто так, Кэролайн нисколько не сомневалась.

Фрэнклин посмотрел на нее; выражение его лица было непроницаемым.

– Вы прекрасно выглядите, Кэролайн. Поездка явно пошла вам на пользу.

– Благодарю.

– Вы знаете, я всегда ценил вашу красоту.

Его нескрываемый интерес к ней вызвал у нее дрожь. Годы, проведенные с Эдвардом, научили ее распознавать, когда мужчина всего лишь желал женщину физически, не испытывая к ней ни любви, ни нежности.

Она не ответила на комплимент Фрэнклина, и на его губах обозначилась чуть заметная улыбка. Он сидел неподвижно, как всегда, элегантно одетый. На нем был щегольской синий сюртук, белый галстук, на котором красовалась булавка с бриллиантом, и желтовато-коричневые брюки, заправленные в высокие блестящие сапоги.

– Будем откровенны, – сказал он. – Вы не доверяете мне в связи с разногласиями по поводу владения поместьем моего кузена. Думаю, я внесу разъяснения, так как хочу урегулировать отношения между нами.

– Нет необходимости снова возвращаться к этому вопросу.

Фрэнклин умоляюще сложил руки:

– Почему же? Разногласия сохраняются, но мы принадлежим к одной семье, и я не хочу уклоняться от ответственности за вас. Как уже отмечал раньше, я единственный мужчина, который является вашим ближайшим родственником, и потому имею право вмешиваться в вашу жизнь.