Лакей и я - Валери Боумен Страница 50

Лукас, устроившись за столом в гостевой спальне загородного дома Клейтона, дописывал послание последнему члену палаты лордов с уведомлением, что снимает законопроект о занятости. Написал он об этом и лорд-канцлеру. Чтобы письма попали к адресатам как можно скорее, он решил отправить их за свой счет и намеревался тоже немедленно выехать в Лондон.

Надо еще подумать, как сообщить матери о своем решении относительно закона. Ей это, конечно, не понравится, но ему было все уже равно: сколько можно пытаться жить жизнью умершего брата? Отныне и впредь он будет сам принимать решения, и плевать на последствия.

Его мысли прервал стук в дверь.

— Войдите! — крикнул он, не скрывая раздражения: наверняка Белл явился с очередной порцией ненужных советов. Есть же заноза в заднице!

Лукас слышал, как за его спиной открылась дверь.

— Если ты пришел сказать, что я легко бросаю начатое дело, пасую перед трудностями и тому подобную чушь, имей в виду: я не желаю все это слушать.

— О каких трудностях речь?

Сердце Лукаса пропустило удар. Он обернулся и увидел на пороге Фрэнсис, похожую на сказочную фею в небесно-голубом платье с серебристой отделкой. Темные волосы девушки были уложены в замысловатую прическу, и никогда еще она не выглядела такой прелестной.

Он вскочил, не веря собственным глазам: она здесь и разговаривает с ним.

— Я… я подумал, что это… Неважно!

У него разыгралось воображение, или на ее губах играет улыбка? Лукас с силой потер ладонью затылок. Надо следить за словами: если он скажет что-нибудь не то, она уйдет.

— Возможно, ты думал, что это лорд Беллингем?

Лукас прищурился.

— Ты знакома с Беллом?

— Теперь да, — ответила Фрэнсис и негромко засмеялась. — Ты… один?

Лукас кивнул, но все еще опасался сделать к ней хотя бы шаг, словно она могла, словно видение, созданное его воображением.

— Никто не видел, как я сюда зашла, — сообщила Фрэнсис, закрывая за собой дверь. — По крайней мере, в коридоре никого не было.

Еще один кивок. Лукас чувствовал себя китайским болванчиком, но не мог произнести ни слова. Похоже, дар речи его оставил.

— Я хотела… поговорить с тобой, — сообщила Фрэнсис и прикусила губу.

Лукас позволил себе сделать к ней два маленьких шажка и протянул руку, словно хотел убедиться, что она ему не мерещится.

— Фрэнсис, я… — Нет, он должен выслушать ее, а не пытаться объясниться. — О чем?

Словно приняла какое-то важное решение, она подняла голову, расправила плечи и выпрямилась.

— Я пришла спросить: твое предложение еще в силе?

Лукас почувствовал как сердце подскочило к горлу, дыхание сбилось. Он правильно ее понял? Нельзя допустить, чтобы надежды возродились, а потом рассыпались в прах.

— Ты о предложении руки и сердца?

Фрэнсис кивнула и отвела глаза.

— Ко мне приходил один очень мудрый джентльмен, многое объяснил и сказал, что я должна изменить свое мнение, иначе буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

— Белл?

Лукас на несколько секунд закрыл глаза. Господь свидетель, он готов отдать другу все, что тот пожелает! Святой человек.

— Да, маркиз Беллингем, якобы камердинер лорда Копперпота.

Лукас усмехнулся, а Фрэнсис продолжила:

— Похоже, подобные представления популярны среди джентльменов высшего общества.

— Фрэнсис, я…

Она жестом остановила его:

— Итак, твое предложение еще в силе?

Лукас почувствовал невероятное облегчение, словно прорвалась некая плотина и чистая радость хлынула в кровь.

— Да, мое предложение в силе, всегда.

Фрэнсис скрестила руки на груди.

— Ты же знаешь: у меня нет приданого.

Лукас потряс головой.

— Это не имеет значения — только скажи «да».

— А долги моего папаши? Я понятия не имею, сколько им предложил сэр Реджинальд.

— Неважно: я готов заплатить втрое больше!

— Не торопись! Есть несколько вопросов.

Лукас заглянул ей в лицо и кивнул.

— Спрашивай.

Фрэнсис сложила руки на груди, подошла ближе, давая понять, что его ответы очень важны для нее.

— Ты собирался мне все рассказать?

Лукасу так хотелось прикоснуться к ней, что у него дрожали руки, но нет, не время: он должен сказать ей правду.

— Я постоянно думал об этом и ненавидел себя за нерешительность. Но ты так ненавидела лорда Кендалла, что я стал бояться потерять тебя, если во всем сознаюсь.

Фрэнсис нахмурилась.

— Об этом я не подумала. Я действительно так и сказала, что ненавижу?

— Да, но мне все равно следовало все тебе рассказать, так что у меня нет иных оправданий, кроме одного: мне очень нравилось проводить время с тобой, разговаривать и…

— И целоваться? — подсказала она.

Лукас прикусил нижнюю губу.

— Да, и ласкать твое тело. Очень.

Фрэнсис прошлась по ковру вокруг него.

— Ты, наверное, решил, что я ненормальная, что ненавижу класс, к которому принадлежу?

— Нет, — улыбнулся Лукас, — напротив: меня очаровала твоя честность и непосредственность. Леди, которые могли бы позволить себе сказать такое, можно пересчитать по пальцам.

— Я же думала, что разговариваю с лакеем.

— Пусть так. Но ты проявила недюжинный ум и проницательность — качества, которые нечасто встретишь в леди.

Она возобновила хождение по кругу.

— А еще я говорила, что все эти титулованные мужчины — скучные и напыщенные ничтожества.

Лукас пожал плечами.

— Я не мог с тобой спорить и, подумав, решил все оставить как есть. Мне оставалось только надеяться, что не все представители света такие и ты не отнесешь к ним меня.

Фрэнсис постукала себя пальчиком по щеке.

— Я говорила, что светские беседы наводят на меня скуку.

— Я и тут не мог с тобой не согласиться. Почему, ты думаешь, мы никогда не встречались во время сезона? Я ненавижу бесконечную череду бессмысленных светских мероприятий.

Она наконец остановилась.

— То есть все эти мои заявления не повлияли на твое отношение ко мне?