Уроки любви - Мэри Джо Патни Страница 5

— У тебя болит голова? — спросил Дэвид. — Ты все время потираешь виски.

— С тех пор как я лишился глаза, у меня все время головные боли, но сейчас они уже слабее и, возможно, когда-нибудь совсем прекратятся. Если не возражаешь, я пойду спать.

Йен допил бренди и ушел в свою комнату. Однако, несмотря на усталость и бренди, никак не мог заснуть. Он всегда полагал, что проведет всю жизнь на армейской службе, ему даже в голову не приходило оставить ее, пока не сказал брату об отставке. Да, выбора у него теперь нет.

Камерон уставился на огонь масляной лампы, которую специально не погасил, так как во мраке подземелья возненавидел темноту. Нет, пора себе признаться, что дело вовсе не в темноте.

Он боялся одиночества, но еще труднее ему стало переносить компанию других людей. Он боялся спать, потому что ему снились кошмары, боялся смерти, боялся жизни. Он трус, он больше не человек, а просто оболочка от него, ему никогда не стать прежним. Но что еще хуже — он уже не мужчина.

Никогда больше ему не познать страсть и физическую близость, никогда не иметь жены и ребенка.

Йен вспомнил, когда потерял мужскую силу: во время жестокого избиения тюремной охраной, когда его били по гениталиям. Но, сидя в подземелье, он не думал об этом, ибо женщины стали для него далеким воспоминанием, он знал, что умрет в тюрьме, и они не волновали его.

Свобода и нормальная еда восстановили силы, он убеждал себя, что стоит ему встретиться с невестой — и все опять будет нормально. Джорджина вернет его к жизни, ведь она всегда пробуждала в нем желание. Однако, увидев ее, он не почувствовал никакого влечения. Даже мысль о бывшей любовнице Лиле не вызывала ни малейшего отклика в его душе, хотя эта пленница была искусной куртизанкой и их взаимная страсть приносила удовольствие обоим. Но сейчас он не испытывал трепета, вспоминая в деталях, что они вытворяли вдвоем.

Значит, не стоит обольщать себя надеждой, время не излечит его, худшее свершилось, и радость жизни потеряна для него.

Сделав этот неутешительный вывод. Йен вздохнул с некоторым облегчением и, взяв лампу, пошел в темную гостиную. Он достал из буфета графин с бренди, до краев наполнил стакан и опустился в плетеное кресло.

Не успел он сделать глоток, как из своей комнаты появился Дэвид, сонно протирающий глаза.

Йен сразу подумал, что раз у него самого не будет наследников, то Фалкирк со временем унаследует Дэвид или его сын. Эта мысль внесла покой в его душу, и он, подняв стакан, приветствовал брата.

— Прости, я разбудил тебя, но у меня возникло сильное желание выпить.

— Не извиняйся. — Дэвид прикрыл зевок рукой. — Я легко засыпаю.

— Наверное, я и вправду счастливец. Чудом спасся от смерти, унаследовал титул и значительное состояние. — Голос Йена дрогнул. — Какого же дьявола я так омерзительно себя чувствую?

— Ты потерял женщину, которую любил. Откинув голову на спинку кресла, Йен задумался. Два года назад он, несомненно, любил ее, к тому же ему хотелось отбить ее у других поклонников. Возможно, тогда между ними была любовь, но сейчас Йен не знал, что чувствует.

— Джорджина поступила разумно, выйдя замуж за Джерри, — спокойно произнес он, — ибо Йен Камерон, которому она дала слово, умер в Бухаре.

Если бы Джорджина была свободной, то чувствовала бы себя обязанной выйти замуж за Йена. Дочь полковника знала, что такое долг. А вот он бы не женился на ней, особенно сейчас, когда понял свою несостоятельность. Йен налил себе второй стакан.

— Могу я составить тебе компанию? — спросил Дэвид.

— Честно говоря, я бы не хотел. Мне лучше побыть одному.

— Ладно. — Брат направился к двери, но вдруг остановился. — Я знаю, как тебе больно. Йен. Эта боль исходит от тебя, словно тепло от печки. Но на свете много других женщин, к тому же ты должен быть счастлив, что стал бароном. А пока… постарайся не делать глупостей.

— Не беспокойся. Я трус, но не настолько, чтобы делать глупости, — насмешливо ответил Йен. — Кроме того, я не имею права разочаровывать Джульетту и Росса, которые спасли меня, рискуя жизнью.

Внимательно посмотрев на брата, Дэвид удовлетворенно кивнул и скрылся за дверью спальни, а Йен, прихватив графин с бренди, вернулся к себе.

Он хотел напиться, однако сильная тошнота подступила к горлу, и ему пришлось голым выскочить в сад.

Йен полагал, что бренди даст ему хоть несколько часов забвения, но и здесь просчитался, даже в этом ему было отказано. Ладно, он должен отыскать способ выжить, а алкоголь не выход из положения. Если он не найдет себе что-то или кого-то, чтобы разорвать кольцо отчаяния, в котором пребывает, то в любой момент наделает глупостей.