Если он порочен - Ханна Хауэлл Страница 5

— Пока нет, к сожалению, — ответил Леопольд. — Говорит, что тот, кто его нанял, был облачен в широкий плащ, шляпу и шарф. Он уверен лишь в том, что этот человек — из дворян. Мол, хорошо одет и держится как дворянин. Ничего необычного. Еще он сказал, что ему заплатили крону за то, чтобы проследил за вами и при первой же возможности убил.

— Крону? Всего-то?.. — изумился. — Неужели именно столько стоит жизнь графа?

— Для этого человека крона — немалые деньги. К тому же ему пообещали заплатить еще, если представит убедительные доказательства вашей смерти. Но нет никакой надежды, что нам удастся схватить того, кто нанимал убийцу. Придуман весьма замысловатый способ доставить убийце причитающееся ему вознаграждение. Этот способ позволил бы вашему врагу избежать любой ловушки или засады. Кроме того, мы не можем сфальсифицировать требуемое доказательство вашей смерти. Ведь ваша правая рука вам очень дорога, не так ли?

— Можете не сомневаться, — пробурчал Джулиан, взглянув на свое правое запястье, которое пересекал широкий беловатый шрам. — Чудо, что я не потерял ее из-за этой раны. Дуэль, — пояснил он, перехватив вопросительный взгляд Хлои. — То был первый и последний раз, когда я дрался, защищая честь жены.

Джулиан тяжело вздохнул. Он вдруг почувствовал, что ужасно устал — и не только из-за ран. Гораздо больше сил отнимали переживания и то ужасное бремя, что камнем лежало у него на сердце. Из-за измены жены жестоко пострадала не только его гордость, и к тому же он утратил уверенность в себе. Но он слишком долго жалел себя, слишком долго закрывал глаза на очевидное. И теперь пора было посмотреть правде в лицо, если он хотел остаться в живых. Возможно, пьянство и разврат являлись для него медленным самоубийством, но все же он не собирался уходить из жизни. Пусть он и чувствовал себя несчастным, но все-таки не настолько, чтобы бросаться в холодные объятия могилы.

— Мы с Эдгаром решили, что вам следует исчезнуть на некоторое время, — сказал Леопольд. — Ведь кроме нас только один человек знает, что вы живы. Тот, кто на вас напал. Но он очень скоро будет далеко отсюда и не сможет никому ничего рассказать. А все остальные должны думать, что вас уже нет в живых.

— А как же ваши слуги?..

— Будут хранить секрет, — ответил Леопольд. Сомнение, промелькнувшее в глазах графа, вызвало у него улыбку. — Вы должны поверить мне на слово, милорд. Все слуги в нашей семье всегда отличались абсолютной преданностью и умением хранить тайны.

— За что многие не пожалели бы отдать целое состояние, — заметил Джулиан. — Значит, я какое-то время буду мертвым? А скрываться буду у вас?

— А своим слугам вы доверяете? Они умеют молчать?

— Не все, — со вздохом ответил Джулиан.. — Но я до сих пор не знаю, как вы оказались замешанными…

— Мы причастны к этому с самого начала, милорд, — перебила Хлоя. — С той самой ночи, когда ваша жена родила…

— То был не мой ребенок, — выпалил граф.

— Совершенно верно, милорд, — кивнула Хлоя. — Тот младенец, который умер, был ребенок моей сестры.

Граф вздрогнул и в изумлении уставился на Хлою; казалось, он лишился дара речи. Наконец, судорожно сглотнув, пробормотал:

— Проклятие, а я-то думал… — Внезапно граф почувствовал совершенно неотложную физическую потребность и, потупившись, добавил: — Мне нужно уединиться. Мы с вами потом об этом поговорим.

— О, понимаю, — кивнула Хлоя.

Она тут же поднялась и направилась к двери.

— Когда вернусь, у меня будут ответы на все ваши вопросы.

— Откуда ей знать, какие вопросы я задам? — спросил Джулиан у Леопольда, как только его кузина скрылась за дверью.

Эдгар тут же подошел к другу, чтобы помочь ему встать.

— Хлое не трудно об этом догадаться, — ответил Леопольд.

Мужчины помогли графу добраться до дальнего угла комнаты, где стоял ночной горшок, затем надели на него чистую ночную сорочку и уложили обратно в постель. Джулиану было ужасно неловко из-за своей слабости и беспомощности, но приходилось с этим мириться и принимать оказываемую помощь. Снова устроившись на подушках, он ненадолго прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Открыв глаза, граф увидел, что мужчины смотрят на него с сочувствием, и едва заметно улыбнулся. Вспомнив же слова Хлои, он нахмурился и пробормотал:

–. Может, я ослышался? Сэр Уэрлок, ваша кузина… Неужели она сказала, что это был ребенок ее сестры? Тот младенец, которого я похоронил в нашем фамильном склепе…

— Совершенно верно. Это был ребенок ее сестры Лорел, — со вздохом ответил Леопольд. — Видите ли, Лорел вышла замуж за бедняка, который погиб в море, отправившись на ловлю рыбы. Она знала, что не выживет после родов, потому что слишком ослабела от лихорадки и горя. Ее сын родился мертвым. А когда Лорел, уже умирающая, лежала в постели, пришли двое мужчин и унесли мертвого новорожденного.

— Но зачем? Выходит, Беатрис притворялась, что ждет ребенка? Неужели ее беременность была ложью?

— О нет, вовсе нет, — сказала Хлоя.

Она подошла к кровати, прикрывая маленького Энтони своей широкой юбкой.

— Ваша жена действительно была беременна. И случилось так, что у нее и у Лорел роды начались в одно и то же время. Ваша жена узнала об этом от повитухи. Думаю, повитуха что-то сделала, чтобы обе женщины родили одновременно.

— Не вижу связи, — пробормотал Джулиан. — Если у Беатрис родился ребенок, — куда же он делся? Где его похоронили?

— Его не похоронили, милорд, хотя мы с сестрой очень постарались, чтобы ваша жена поверила, что ребенок лежит с Лорел в одной могиле. Был произведен… обмен, если можно так выразиться, живого ребенка леди Беатрис на мертвого — моей сестры.

— Но зачем? С какой целью?

— Зачем? Потому что ваша жена и ваш дядя очень не хотели, чтобы у вас появился наследник.

— Едва ли этот ребенок был моим, — проворчал граф. — Беатрис никогда не хранила мне верность.

Хлоя смерила его внимательным взглядом, потом с улыбкой сказала:

— Похоже, что на этот раз удача улыбнулась вам, милорд. Этот ребенок — именно ваш.

— А вы видели его? Знаете, что с ним случилось?

— За ним хорошо ухаживали, милорд. — Хлоя вывела Энтони из-за спины, чтобы он оказался перед кроватью. — Мальчик — копия своего отца. Вот, милорд, прошу познакомиться. Перед вами — Энтони Питер Чедвик Кенвуд, ваш сын и наследник.

Джулиан уставился в глаза мальчику — такие же зеленые, как у него самого. Голову же малыша украшала густая шапка золотистых кудрей, живо напомнивших графу его собственные кудри в детстве. Джулиан перевел взгляд на троих взрослых, внимательно наблюдавших за ним, затем снова посмотрел в глаза ребенку. Но едва открыл рот, собираясь что-то сказать, как почувствовал, что проваливается в темноту.