Потерять и обрести - Бертрис Смолл Страница 5

Томас Данхем отнесся к реакции дочери не слишком серьезно. Она очень напоминала свою мать. А с Доротеей он сумел прожить душа в душу двадцать лет и потому не сомневался, что знает, как следовало вести себя с Амандой.

– Боюсь, что так, киска, – сказал он в ответ. – Если мы не уедем сейчас, то нам придется либо провести зиму в Англии не в самый лучший период ее отношений с нашей страной, либо пересекать океан в самое неудобное для этого время – когда постоянно штормит.

– О, давай останемся на зиму! Пожалуйста, папа! Пожалуйста!.. – запрыгала вокруг отца Аманда. – Знаешь, Адриан говорит, что в Суинфорд-Холле зимой устраивают чудесные вечеринки, на которых катаются по озеру на коньках. А в Рождество из дома в дом ходят ряженые и распевающие священные гимны молодые люди, и их все угощают и дарят им подарки. Люди здесь в этот праздник пекут огромные «рождественские поленья» – это такой торт. И еще делают глинтвейн, сливовый пудинг и как-то по-особенному жарят гуся! Давай же останемся, папочка, пожалуйста!

– Ох, Манди, ты все такая же избалованная глупышка! – услышали они резкий голос, а через мгновение из тени вышла и его обладательница, до этого сидевшая неподалеку на подоконнике. – Папа должен вернуться в Виндсонг. А если ты не замечаешь, что делается вокруг, то я напомню тебе, что отношения между Англией и Америкой в данный момент очень далеки от идеальных. Папа сделал нам хороший подарок, когда привез в Лондон. Но сейчас нам всем лучше находиться дома.

– Ах, Миранда!.. – воскликнула Аманда Данхем, готовая разрыдаться. – О, как ты можешь быть такой жестокой?! Ты же знаешь, как глубоки мои чувства к Адриану!

– Глупости, – отрезала Миранда Данхем. – Ты постоянно в кого-нибудь влюбляешься. Я с двенадцати лет слышу о твоих «глубоких чувствах» то к одному парню, то к другому. Всего несколько месяцев назад ты не хотела уезжать из Виндсонга из-за любви к Роберту Гардинеру… Или это был Питер Сильвестер? За то время, что мы находимся в Англии, твои нежные чувства распространялись… по меньшей мере на шестерых молодых людей. Лорд Суиндфорд всего лишь очередной твой поклонник.

Окончательно разрыдавшаяся Аманда бросилась к сидевшей в кресле матери и, опустившись на колени, уткнулась лицом ей в подол.

– Ах, Миранда, Миранда… – ласково пожурила та старшую дочь. – Ты могла бы быть и понежнее с сестрой, ведь вы двойняшки.

Миранда издала звук, напоминавший смешок, и поджала губы. Отец же едва заметно улыбнулся, в который уже раз подивившись тому, какие разные у него дочери. Его девочки – других законнорожденных детей у Томаса Данхема не было – родились практически одновременно. Однако не знавший их человек никогда бы не подумал, что они сестры, тем более сестры-двойняшки.

Аманда была небольшого роста, с миловидным круглым лицом и трогательными ямочками на щеках – про таких обычно говорят: кровь с молоком. Эти черты, как и огромные голубые глаза и светлые волосы, она унаследовала от своей матери, наполовину голландки, наполовину американки. Будучи ласковой и немного простодушной, Аманда обещала стать очаровательной женой и любящей матерью; этим она тоже походила на свою мать, и Томас прекрасно понимал их обеих.

А вот о Миранде он не мог этого сказать. Старшая из двойняшек обладала более сложным характером, будучи при этом подвижной как ртуть и горячей как огонь. Родилась она всего на час раньше сестры, но была ростом пять футов и восемь дюймов, то есть на четыре дюйма выше, чем Аманда. Обе сестры обладали хорошими фигурами, но если Аманда была пухленькой, то Миранда скорее худенькой.

Аманда была круглолицей, а лицо Миранды имело форму чуть вытянутого сердца. У нее были высокие скулы, прямой нос, полные чувственные губы и аккуратный подбородок, разделенный внизу чуть заметной ложбинкой. Миндалевидные глаза Миранды, пристально смотревшие из-под густых темных ресниц, были бирюзовые. От кого из предков достались дочери такие глаза, напоминавшие цветом море, Томас не знал. И он сам, и Доротея, и их родственники – все они были голубоглазыми. Такую же загадку представляли волосы старшей дочери. Трудно было точно определить их окраску, поскольку больше всего они напоминали лунный свет.

И столь же сильно различались сестры Данхем своим поведением. Смелая и уверенная в себе, Миранда отличалась острым умом и не менее острым языком. Выдержки ей явно не хватало, хотя она была очень добра. Томас подозревал, что в скверном характере старшей дочери отчасти был виноват он сам, поскольку слишком уж баловал ее.

Но несдержанность Миранды объяснялась еще и свойственным ей с самого детства чувством справедливости. Она не выносила любые проявления жестокости и всегда была готова прийти на помощь тем, кто как-либо пострадал. Томас часто с грустью думал о том, что ей следовало бы родиться мальчиком, – он всегда мечтал о мальчике. Но, как бы то ни было, он очень любил старшую дочь и порой жалел, что найти ей мужа будет непросто. Миранде требовался муж, который с пониманием бы относился к унаследованному ей от Данхемов неодолимому стремлению к независимости. Нужен был мужчина, который мог бы держать ее в руках, но делал бы это нежно и с любовью.

Томас уже сказал молодому Адриану Суинфорду, просившему руки Аманды, что с этим придется подождать до тех пор, пока не выйдет замуж старшая из сестер. Однако в Англии Томас Данхем еще не встретил ни одного мужчину, годившегося бы в мужья Миранде. Одна идея на сей счет у него, правда, имелась, но, прежде чем заняться ее реализацией, ему требовалось внести некоторые изменения в свое завещание.

Томас невольно улыбнулся. Как же она прелестна, его крошка Аманда! Какая она милая и нежная! Аманда будет прекрасно смотреться за семейным столом Суинфордов в фамильных драгоценностях этого аристократического рода. Собеседница она, конечно, не самая интересная, зато прекрасно играет на фортепияно и рисует весьма недурные акварели. К тому же Аманда будет отличной матерью и прекрасной женой, которая не станет ныть и скандалить, если муж иногда случайно развлечется с другой женщиной. Томас Данхем снова улыбнулся. Да, Амандой можно было гордиться. Они с Доротеей воспитали замечательную дочь.

А вот с воспитанием старшей вышло что-то не то… Чересчур уж независимая и своевольная. Прямо дьяволица какая-то! Если бы Томас не видел собственными глазами, как малышка появилась на свет, – был бы уверен, что это подкидыш.

Пока девочки росли, Миранда во всем была первой. Пошла она на пять месяцев раньше сестры. Членораздельно произносить слова Миранда начала в конце первого года жизни, а Аманда до двух лет лепетала какие-то детские глупости и лишь затем стала говорить нечто осмысленное. Но интересно, что Миранда вполне понимала сестру и до этого. Более того, она постоянно «переводила» для взрослых детский лепет Аманды. Когда же Миранда не могла объяснить словами чего хотела сестренка, то делала это с помощью жестов, чем изумляла всех окружающих. Аманда была самым обычным ребенком, а Миранда с пеленок проявляла необычайные способности. Однако сестры искренне любили друг друга. Конечно, Миранда часто сердилась на сестру и порой ругала ее, но делать это кому-то еще она категорически запрещала. Того же, кто обижал Аманду, ждал весьма неприятный сюрприз – Миранда бросалась на защиту сестренки как тигрица, оберегающая своего детеныша.