Изумруды на твоей груди - Агата Эмералд Страница 5

— Не знаю. Надеюсь, что да.

— Что ты сделала с волосами? — У Уолтера глаза вылезли на лоб, когда Кэтрин открыла ему дверь.

Улыбка медленно сползла с ее лица.

— Тебе не нравится?

— Они… красные. Это не для твоего возраста. Это… это…

Хотя он не мог подобрать слов, испуганное выражение его лица говорило само за себя. Кэтрин развернулась, быстро ушла в гостиную и принялась переставлять фарфоровые фигурки на камине. Маленького Рыбака за Девочку-хористку, а не около Маленького Путешественника, где всегда было его место. «Да здравствует анархия! — решила Кэтрин. — Надо вообще убрать эти фигурки в коробки, а потом полностью переделать интерьер — пусть всюду будут отпечатки звериных лап и угловатые скульптуры».

Однако фигурки были памятью о матери. Это она их так расставила. Кэтрин со вздохом вернула Маленького Рыбака на его законное место, рядом с Маленьким Путешественником, и включила торшер.

Уолтер замер в нерешительности, явно не понимая, как следует сейчас разговаривать с Кэтрин. Во взгляде его сквозила озабоченность.

«Как хорошо он вписывается в эту комнату, — подумала Кэтрин. — Старомодный человек в старомодном интерьере. Он, вероятно, и не подозревает, что таких узких галстуков теперь не шьют. А свитер! Он носит его так давно, что этот фасон скоро опять войдет в моду».

Она не видела Уолтера с пятницы, когда он уехал, оставив ее прикованной к кровати в голом виде. Правда, он потом позвонил и извинился. Голос его звучал устало: роды оказались тяжелыми. Кэтрин подумала о матери и о ребенке, жизнь которых была в ту ночь в руках Уолтера. Она была рада, что оба выжили и в этом была заслуга ее жениха. Уолтер предложил поужинать вместе во вторник у нее дома. Кэтрин, конечно же, простила его, но все-таки считала, что он должен постараться загладить свою вину перед ней.

И вот он явился. Ни цветов, ни шампанского, ни хотя бы приглашения в ресторан. Как обычно, кормить ужином доктора Скрягу предстояло ей самой. Если бы он сейчас подошел к ней, поднял на руки, понес к кровати… Кэтрин бросила на жениха взгляд, который, по ее замыслу, должен был восприниматься как соблазняющий и зовущий. Уолтер откликнулся на него с энтузиазмом:

— Уж не мясом ли в горшочке там пахнет? Умираю от голода.

Мать Кэтрин, родившая единственную дочь уже после сорока, запрещала ссоры за едой: это вредно для пищеварения, это невежливо и вообще очень плохо. Поэтому Кэтрин, которая до прошлой пятницы была хорошей девочкой, за ужином старалась поддерживать вежливую беседу, хотя внутри ее все кипело и бурлило сильнее, чем в горшке с мясом. Ужин подошел к концу, она перемыла посуду, а Уолтер прочитал газету. Кэтрин сварила кофе, и они чинно выпили по чашечке в гостиной, как семидесятилетняя супружеская пара.

Кэтрин поглядела на чашку и блюдце, которые держала в руке. Фарфор был расписан розами. За тридцать лет они выцвели и теперь напоминали застиранный купальный халат. Внезапно Кэтрин сделала потрясающее открытие: ей не нравится этот сервиз!

Мало того, что она ела и пила из посуды своей матери, — она жила ее жизнью. Она упустила свою молодость, шагнув из юности сразу в средний возраст.

Чашка задрожала в руке. Кэтрин вдруг показалось, что она задыхается. На другом конце комнаты раздался шелест страниц: Уолтер по-прежнему читал газету.

Кэтрин захотелось истошно закричать. Прошел год с тех пор, как умерла мама. Какая жуткая картина: дочь возвращается с похорон и превращается в собственную мать…

Кэтрин, конечно, любила родителей, но чувствовала, что как-то потеряла себя, что надо изменить что-то и вернуться к истокам. Может, проблема не в Уолтере и не в сексуальной жизни. Может, дело в самом этом доме?

— Я подумываю о том, чтобы продать дом, — громко произнесла Кэтрин.

— Что? — не расслышал Уолтер. Бумага зашелестела снова: он аккуратно сложил газету и положил ее на стол.

— Я подумываю о том, чтобы продать дом, — чуть раздраженно повторила Кэтрин.

Несколько мгновений он непонимающе смотрел на нее, а потом улыбнулся. Кэтрин знала эту его снисходительно-покровительственную улыбку, как бы говорившую: «Не волнуйся, сейчас дядя доктор посмотрит, и все будет хорошо». Кэтрин захотелось дать Уолтеру пощечину.

— Это совершенно нормально.

— Что? — Кэтрин показалось, что она ослышалась.

Уолтер поднялся, пересек комнату и сел около нее на кушетку.

— Ты сейчас в том возрасте, когда у женщин сложный период, — проговорил он успокаивающим тоном. — Приближается климакс. Тебе скоро тридцать пять лет…

— Мне тридцать один!

Уолтер продолжал, будто не слыша ее реплики:

— … биологические часы тикают. — Он похлопал Кэтрин по щеке, словно капризного ребенка. — Думаю, нам пора назначить дату свадьбы. И поскорее.

Грудь Кэтрин сжимало все сильнее, будто внутри полыхал огонь.

— Зачем? — выдохнула она.

Уолтер ободряюще погладил ее по коленке. Кэтрин захотелось вскочить и убежать.

— Твое поведение весьма красноречиво свидетельствует об этом. Ты совершаешь поступки, которые не в твоем характере. Я считаю, ты посылаешь мне довольно ясное послание.

— Перестань говорить со мной как с пациенткой. Я твоя невеста.

Ну и где же слова любви? Где романтика, половодье чувств? Где секс? Где все то, что Кэтрин связывала со счастливым супружеством?

— Я только хочу помочь, направить тебя на правильный путь.

«То есть — управлять мной», — мысленно перефразировала Кэтрин, и жжение в груди усилилось.

Уолтер коснулся ее левой руки, на которой слабо мерцал крошечный алмаз в подаренном им кольце. Кэтрин убеждала себя, что украшение сделано со вкусом, хотя и понимала: на самом деле оно просто дешевое.

— Я постараюсь выкроить пару свободных дней в апреле. И тогда можно сыграть свадьбу. — Уолтер с сомнением поглядел на ее прическу. — Твои волосы к тому времени отрастут?

Возможно, она несправедлива к нему. Для такого человека, как Уолтер, назначить день свадьбы всего через семь месяцев — верх спонтанности. Кэтрин попыталась разжечь в себе немного энтузиазма.

— Можно взять часть денег, которые я получу за дом, и устроить замечательный медовый месяц. В Италии или на Карибах.

Уолтер терпеливо улыбнулся.

— Ты хоть представляешь себе, как растут цены на недвижимость в этом районе? Другой такой дом не купишь. Мы тут всего в сорока пяти минутах от Сиэтла. Обоим удобно добираться до работы. Здесь замечательные условия для того, чтобы растить детей. Вот поженимся, и ты успокоишься.

Их сжатые руки начали потеть. Мечты Кэтрин о медовом месяце в Венеции или на Доминике таяли, как мираж.

— А как же свадебное путешествие?