Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг Страница 5

Самой Амели больше всего нравилась «Одиссея», которую она перечитывала снова и снова. Одиссей столько всего пережил, но все же смог вернуться домой, и она тоже сможет.

Когда девочке исполнилось десять, в иллюстрированных еженедельниках появились статьи, что Очный Цвет рассекречен и вынужден удалиться на покой. Однако кто и каким образом раскрыл знаменитого шпиона, не уточнялось. «Очный Цвет разоблачен!» — заявлял «Вестник Шропшира», а вот журнал «Космополитэн леди» посвятил целых десять страниц описанию «Весеннего гардероба от Очного Цвета».

Амели была в замешательстве. Конечно, Очный Цвет лишил ее отца, но скольких аристократов все же смог спасти от гильотины! К тому же, если знаменитый шпион отошел от дел, кому она предложит свой безупречный французский? Девочка подумывала о том, чтобы действовать в одиночку, когда в «Вестнике Шропшира» появилась любопытная статья. «Очень надеюсь, что Пурпурная Горечавка продолжит мое дело», — писал сэр Перси Блейкни.

Изумленная, девочка передала газету Джейн.

— Кто такой Пурпурная Горечавка?

Этот же самый вопрос волновал очень многих, тем более что Пурпурная Горечавка стал главным героем газетных передовиц. Однажды вместе с бродячим цирком ему удалось вывезти из Парижа пятнадцать аристократов. Сам шпион был в шкуре ручного медведя. Робеспьер потрепал зверя по голове, не подозревая, что это его злейший враг. Когда во Франции перестали убивать аристократов и переключились на войну с Англией, Пурпурная Горечавка перешел на службу в министерство обороны.

— Мы бы никогда не победили, если бы не смелость одного человека, который называет себя маленьким пурпурным цветком, — заявил адмирал Нельсон, разгромив французский флот у берегов Египта.

Загадка Пурпурной Горечавки занимала как англичан, так и французов. По обе стороны Ла-Манша люди строили самые невероятные предположения. Некоторые считали, что он английский аристократ, коренной лондонец, так же, как сэр Перси Блейкни. Возможно, это даже сам сэр Перси, ловко дурачивший французов уже под другим именем. Лондонцы и вовсе терялись в догадках, в качестве возможных кандидатов называя то Франта Браммела ^[5], то герцога Йоркского, беспутного брата принца Уэльского. Думали даже, что Пурпурная Горечавка — изгнанный французский аристократ, мстящий за поруганное достоинство и честь. Проклинавшие Пурпурную Горечавку французы с удовольствием поделились бы своими соображениями с англичанами, но, увы, мало кто из них говорил по-английски.

Амели считала знаменитого шпиона героем, но своими соображениями делилась только с Джейн. Тут же вспомнились старые планы, но на сей раз девочки собирались поступить на службу к Пурпурной Горечавке.

Шли годы, Амели по-прежнему жила в Шропшире, а единственным человеком в черной маске был маленький кузен Нед, игравший в разбойников. Иногда хотелось сбежать в Париж, но даже если получится, чего она добьется? Войны между Англией и Францией не прекращались, и пересекать Ла-Манш становилось все сложнее. Она начала бояться, что уже никогда не увидит родной город, а Пурпурную Горечавку тем более. Неужели вся жизнь так и пройдет в сельской глуши?

И тут пришло письмо от Эдуарда.

— Так и знала, что найду тебя здесь!

— Что?

Амели так увлеклась чтением письма, что не заметила девушку в голубом платье.

В руках Джейн корзина полевых цветов, но других доказательств долгой прогулки по лугам нет. На тонком муслиновом платье ни единой складки, аккуратный пучок не растрепался, равно как и изящный бант на шляпке.

— Мама тебя ищет. Она хочет знать, куда ты положила ее розовое мулине?

— Почему она думает, что нитки у меня? Кроме того, — чтобы пресечь возможные вопросы, Амели показала на письмо Эдуарда, — разве стала бы я думать о мулине, получив это?

— Письмо? Очередное любовное послание от Дерека?

— Боже! — поморщилась Амели. — Ну что за дурацкие мысли? — возмутилась она и, понизив голос, продолжала: — Это же письмо от Эдуарда!

— От Эдварда? — на английский манер назвала кузена Джейн. — После стольких лет он наконец удосужился послать тебе весточку?

— Ах, Джейн, не будь к нему так строга. Он хочет, чтобы я жила с ним.

Джейн выронила корзину с цветами:

— Ты, наверное, шутишь?

— Конечно, нет. Это же здорово!

Амели рассеянно собирала рассыпавшиеся по траве цветы, как попало укладывая их в корзину.

— Что именно написал Эдвард?

— Ты только послушай. Война закончилась, и я могу спокойно вернуться во Францию. Эдуард хочет, чтобы я поселилась с ним и стала хозяйкой в Отеле де Балькур.

— А ты уверена, что это безопасно?

— Ну, вооруженные простолюдины по улицам больше не бегают, — рассмеялась Амели. — К тому же как долго Бонапарт находится на посту первого консула? Три года? Поэтому Эдуард и хочет, чтобы я вернулась во Францию! Наполеон так старается, чтобы его жуткое, незаконное правительство выглядело пристойно…

— А ты-то тут при чем? — недоумевала Джейн.

— …Поэтому он и привечает аристократию, — продолжала Амели, подчеркнуто игнорируя вопрос сестры. — Вернее, не сам Бонапарт, а его жена Жозефина. Она создала нечто вроде салона для представительниц знатных семей, вот Эдуард и хочет меня в него внедрить.

— Внедрить тебя в самое логово убийц, распутников и проходимцев? — насмешливо поинтересовалась Джейн.

Амели швырнула в нее маргаритку.

— Можешь смеяться, сколько хочешь. Неужели не понимаешь, это же мой шанс.

— Стать кокоткой при дворе Бонапарта?

Мисс Балькур с трудом сдержалась, чтобы не растерзать еще один цветок.

— Нет, — чуть слышно отозвалась она, — присоединиться к знаменитому шпиону.