Почерк судьбы - Шарлотта Лукас Страница 5

– Да. Особенно когда они спят. Или когда ты их видишь в подзорную трубу где-то на горизонте.

– Пф-ф-ф!

Он обхватил Ханну обеими руками и крепко прижал к себе.

– Если у нас когда-нибудь появятся собственные дети, ты увидишь, что я вообще-то фантастический папа!

– Ты так считаешь?

Подколов Симона, Ханна рассмеялась: тот пощекотал ее.

На самом деле от подобных слов ее сердце замирало. «Собственные дети». Неужели он это серьезно? До сих пор они даже ни разу не говорили о свадьбе или хотя бы о том, чтобы жить в одной квартире. Симон торжественно вручил ей ключ от своего жилища на Хоэнфельде только полгода назад.

– Да, – коротко ответил Симон и чмокнул Ханну в кончик носа, – я в этом уверен.

– Буду ждать с нетерпением.

– Ну а что касается «Шумной компании», – к сожалению, почти сразу сменил тему разговора парень, – я, конечно, охотно что-то подскажу, помогу вам и организую с друзьями освещение в прессе. Но в отношении всего прочего… Мне хотелось бы подыскать место редактора.

– Или ты наконец-то напишешь бестселлер.

– Ну, на это я сейчас совершенно не настроен!

– Почему же? – поинтересовалась Ханна. – Я считаю, что сейчас для этого идеальное время!

– Идеальное?

– Ну да, тебе ведь пока нечего делать, но, несмотря на это, ты еще целых полгода будешь получать полный оклад. А вместе с компенсацией этих денег хватит даже на год. Думаю, ты настоящий счастливчик!

– Счастливчик? – Симон в растерянности уставился на нее.

– Ты сможешь целый год сидеть дома и писать роман, а тебе еще будут платить деньги! Об этом ведь каждый может только мечтать!

– Иногда ты чертовски действуешь мне на нервы этим своим «не было бы счастья, да несчастье помогло». – В голосе Симона улавливалось раздражение. – Ты же не представляешь, что значит оказаться на улице, потому что твоя профессия во время кризиса невостребована.

Ханна ничего больше не сказала, хотя и посчитала несправедливым то, что Симон совершенно забыл, как часто в последние годы она впадала в отчаяние из-за ситуаций в детских садах. И сам он до недавнего времени любил говорить о том, насколько важна и ответственна ее профессия и как несправедливо мала заработная плата.

Она даже не стала спрашивать Симона, не собирается ли он поискать тем временем другую работу, раз уж положение в сфере медиа оказалось настолько отчаянным. Это действительно ужасно, когда кажущаяся надежной профессия теряет всякую перспективу. Ханна не могла представить себя в такой ситуации, ведь она была обычной воспитательницей и даже не сдавала экзамены на аттестат зрелости. К тому же девушка обладала по-настоящему непоколебимым оптимизмом, который наполнял ее уверенностью, что после запертой двери обязательно попадется открытая и там ждут новые, еще лучшие перспективы. Но и этого она не сказала Симону, потому что могла представить, как тот в ответ пробубнит что-то вроде: «Избавь меня от этих избитых истин».

Нет, Симон должен ощутить это на собственной шкуре, а ей стоит оставаться в стороне. А пока это не кончится, пусть варится в собственном соку. Или на всякий случай приобретет себе костюм клоуна…

Найти новую работу в газете, журнале или интернет-издании пока казалось довольно сложной задачей. Симон пытался устроиться даже в самые маленькие издательства и уже несколько недель получал только отказы. От этого настроение у него не улучшилось. К тому же его беспокоило то, что их с Ханной отношения не налаживаются.

Пока она с воодушевлением и восторгом трудилась над созданием собственного агентства, у Симона с каждым днем, проведенным без дела дома, все больше портилось настроение. Втайне она мечтала, чтобы их отношения стали такими, какими были в самом начале, когда Симон сражал Ханну наповал чувством юмора, шармом и нежными словами.

Ханна познакомилась с ним в детском саду, когда он однажды забирал крестника. И между парнем и девушкой сразу пробежала искорка. В последующие недели Симон стал все чаще забирать мальчика из детского сада.

Случайно или намеренно? Скорее второе, ведь спустя два месяца он спросил у Ханны, как она смотрит на то, чтобы им встретиться и пойти куда-нибудь после работы.

– Если мне надо будет завести собственных детей, чтобы видеться с тобой чаще, то придется немного подождать, – произнес он. – В таком случае мы, наверное, многое бы потеряли.

Задумавшись над его оригинальным предложением, Ханна лишь мечтательно улыбнулась.

Всплыли воспоминания об их первом свидании: Симон пригласил ее на пикник на берегу Эльбы. Все вышло просто грандиозно! Неизвестно, кто в тот майский день сиял ярче – Симон или солнце. Они сидели на пляже на непромокаемом туристическом коврике с утра до ночи, смотрели на корабли и наслаждались вкусняшками, которые Симон притащил с собой в громадных сумках: ледяные белое вино и шампанское, фруктовые соки и вода, фрукты и сыр, чиабатта, салат, лично им приготовленные фрикадельки (лично-при-го-тов-лен-ные!), вяленая свинина, креветки в масле, ну и разнообразные антипасти – Симон воплотил в жизнь самую настоящую кейтеринговую программу, чтобы впечатлить Ханну. К тому же у него в пакетах были красивые бокалы, посуда, столовые приборы и тканевые салфетки. После наступления темноты он зажег два принесенных с собой факела. Ханне казалось, что она участница какого-то кулинарного шоу. Только это было кулинарное шоу на песке.

Потом первый поцелуй… Такой робкий и милый, волнующий и трепетный, его сердце при этом так колотилось, что даже Ханна это ощутила.

А когда они не целовались, Симон говорил. Он без остановки рассказывал об увлекательной работе в газете, о планах путешествовать по миру, которые он когда-нибудь воплотит, и о большом романе, который напишет, как только появится свободное время. Он смеялся, шутил, фантазировал, и все это очень нравилось Ханне. Сколько вдохновения, сколько страсти, сколько энтузиазма!

Однако вскоре после этого от рака умерла мать Симона, Хильда. А его отца не стало несколькими годами ранее. Когда Симон немного пришел в себя, в информационных службах начался кризис.

Одного из коллег просто вышвырнули из редакции, и Симон стал еще более неуверенным, унылым и подавленным, и в конце концов сбылись его самые худшие опасения – его уволили. Иногда Ханне даже казалось, что он сам «накликал» свое увольнение – так часто Симон упоминал об этом.

С тех пор он злился на жизнь, на судьбу и на самого себя, что Ханна, с одной стороны, могла понять, но с другой – замечала, что иногда это сильно действует ей на нервы. К тому же она была уверена, что Симон движется по неверному пути. Он считал бреднями рассуждения Ханны о том, что энергия каждого человека следует за его мыслями: с оптимистом случается только хорошее, с пессимистом – плохое. Но она точно знала, что так оно и есть. Тому, кто настраивается на негатив, вселенная подбрасывает соответствующие события.