Свидание по заданию - Галина Куликова Страница 5

– Алика Северцева я с вами сразу познакомила. – Марьяна находилась под впечатлением от недавней встречи в книжном, и слова сами слетели с ее языка. – Разве из этого получилось что-нибудь хорошее?

Она с вызовом посмотрела на сестру.

– Господи, Марьяна, радость моя. – Вера как будто даже испугалась. – Скоро год, как Северцев сбежал. Неужели можно так долго страдать по мужику, который женился на твоей лучшей подруге?!

Марьяна неопределенно пожала плечами.

– Я не страдаю, – все-таки ответила она, когда открылись двери лифта. – Просто я сегодня встретила Капитонову.

– И что ты с ней сделала? – полюбопытствовала Вера, первой входя в лифт и двумя руками поправляя прическу.

У всех сестер были густые темно-русые волосы, которые сами по себе укладывались красивыми волнами. У Веры они были совсем короткими, у Сони – длинными, а у Марьяны – до плеч.

– Я сказала, что прощаю их обоих, ее и Алика. – Марьяна посмотрела на носки своих грубых ботинок, переживших уже не одну октябрьскую непогоду.

– Звучит неискренне, – вынесла вердикт Вера. – Да и неудивительно. Будь я на твоем месте, я бы этих засранцев никогда не простила.

Лифт качнулся и тронулся, натужно поскрипывая. В нем мерзко пахло мокрыми собаками и чьим-то еще более мерзким одеколоном. На панели было нацарапано нехорошее слово, а пластмассовая кнопка связи с дежурным кем-то старательно обгрызена.

– Вер, ну а вот если они на самом деле влюбились? – Марьяна широко распахнула глаза. Сейчас она изо всех сил старалась быть справедливой. Без публики ее справедливость куда-то испарялась.

– Ты думаешь, когда приходит настоящая любовь, все остальное теряет значение – совесть, дружба, порядочность? – жестко поинтересовалась Вера. – А если бы они Соню убили, чтобы она их не нервировала? Это тоже надо было бы простить, потому что их переклинило от большого чувства друг к другу?

– Ну вот, опять ты за свое, – проворчала Марьяна. – Вечно у тебя Армагеддон.

Когда лифт остановился и открыл двери, сестры замолчали, вышли на лестничную площадку и переглянулись. Они точно знали, что их ждет, поскольку проходили это раз пять или шесть – они уже сбились со счета, припоминая, сколько раз Толик убегал и возвращался.

– Опять мы с тобой попались на эту удочку, – уныло констатировала Вера, нажимая на кнопку звонка.

– Лично я участвую в этом в последний раз, – заявила Марьяна.

Вера ей не поверила и усмехнулась. Марьяна тоже себе не верила. Потому что Соня – заговорщица, болтушка, любимица семьи – со всеми ее чрезмерными эмоциями, восторгами и слезами, острым умом и чисто женской глупостью, каким-то непостижимым образом вертела обеими сестрами как хотела.

Соня открыла на первый же звонок, как будто ждала за дверью. А может быть, и в самом деле сидела в коридоре на банкетке, изодранной котом, и прислушивалась к шагам на лестнице. На ней были широченные штаны и свободный кашемировый свитер, в этой одежде она казалась особенно хрупкой и беззащитной. Вероятно, женский инстинкт подсказывал ей, в каком виде правильнее встречать блудного мужа.

– Толик все еще спит? – поинтересовалась Марьяна шепотом.

Она выскользнула из плаща и сбросила ботинки, облегченно пошевелив пальцами ног.

– Он выпил успокоительные таблетки. – Соня тоже говорила вполголоса.

Увидев ее пышную прическу и коралловые губы, посторонний человек решил бы, что эта женщина вполне владеет собой. И только сестры знали, что прическа в викторианском стиле делается при помощи одной заколки за полторы минуты, а подкрашивание губ у Сони все равно что нервный тик – волнуясь, она каждые две минуты хватается за помаду.

И тот же человек наверняка подумал бы, что Толик – настоящий идиот, если бросил такую красивую женщину. Соня была самой шикарной из всех сестер Тумановых.

– Он выпил успокоительное! – язвительно бросила Вера. – А ты?

– Я просто пытаюсь напиться.

– Мы нужны тебе в качестве собутыльниц? – Вера сняла обувь и аккуратно поставила на коврик – сапожок к сапожку. – Тебе самой не кажется, что мы бегаем по одним и тем же коридорам, как крысы в лабиринте? Что мы можем сказать тебе нового? Ни я, ни Марьяна не влюблены в твоего идиотского Толика. Нам трудно быть столь же снисходительными к нему, как ты.

– Я знаю, знаю. – Соня повела сестер на кухню, где обычно устраивались женские посиделки.

Кухня была светлой и чистой, хотя и не вылизанной до блеска. На полках стояли кастрюли и сковородки нового поколения с биопокрытием – никаких тебе эмалированных старушек с цветочками на боках. Прямо на столе, возле вазочки с конфетами, возлежал бело-рыжий кот по кличке Марафет и прикидывался спящим. Разумеется, он понимал, что рано или поздно его схватят и начнут тискать, и ждал этого не без удовольствия. Однако сегодня на него никто почему-то не обратил внимания.

– О, разлегся, – проворчала Вера, устроившись на единственном стуле со спинкой. – Все угощения в этом доме подаются с кошачьими микробами.

– Девочки, я пью арманьяк, – доложила Соня и достала еще два шарообразных бокала. – Думаю, вам он тоже не помешает. Вы же не за рулем?

– Меня привез Полетика, – сообщила Марьяна, почувствовав, что, несмотря ни на что, ей приятно снова быть чьей-то девушкой.

– А я приехала на метро. – Вера придвинула к себе бутылку и повертела в руках. – Блин, красиво живешь.

– Это Толик принес, – сообщила Соня.

Сказать по правде, она и сама не знала, зачем так срочно вызвала сестер. Они с Толиком пережили очередное выяснение отношений, после чего он лег спать, а она принялась бегать по дому, заламывать руки и выдумывать для себя оправдания. Наверное, ей хотелось, чтобы сестры все-таки поняли, почему она раз за разом прощает своего благоверного, чтобы они смирились с ее страстным желанием сохранить именно этого мужчину, чтобы они похлопали ее по плечу и сказали: «Дерзай. Мы с тобой. Все, что ты ни сделаешь, будет правильным». До сих пор сестры не проявляли подобного великодушия. Они полагали, что Соне действительно нужны их советы, тогда как она жаждала исключительно одобрения.

– А цветы он принес? – мгновенно вскинулась Вера. – И вообще… Соня, какого черта происходит? Примерно раз в месяц ты зовешь нас, потому что Толик сбежал или потому что Толик вернулся, мы тебя успокаиваем, промываем тебе мозги, кое-как приводим в чувство, а потом все начинается сначала. Тебе самой не надоело? И как ты ведешь себя на работе? Вряд ли ты способна скрыть от коллег все эти танцы с бубнами, которые устраивает твой муженек. С твоим-то языком! Тебе перед ними не стыдно?

– Стыдно, – горячо заверила ее Соня, усевшись на табуретку и подперев щеку кулаком. – Когда каждая собака знает о твоих неудачах, хочется выть в голос.

– У тебя ведь такая ответственная работа, – подключилась к разговору Марьяна. – Государственный музей! Как можно рассортировывать экспонаты, наводить порядок в фондах, а свою жизнь так запутать?