Еще одна бессонная ночь - Люси Кинг Страница 5

Да что же за черная полоса такая в последнее время, мрачно думала Никки, наблюдая, как Рафаэль поднимает брошенный на пол чемодан и скрывается за углом.

Глупо было надеяться, что поездка в Испанию оправдает ожидания, когда все остальное в ее жизни шло наперекосяк.

Утомленная событиями последнего получаса — и полугода, — Никки закрыла дверь, подняла с пола «Дон Кихота» и улеглась в кровать. Положила книгу на тумбочку и выключила свет.

Когда и почему вся ее жизнь покатилась под откос, в миллионный раз пыталась сообразить Никки, глядя в темноту и чувствуя невыносимую тяжесть на сердце.

Шесть месяцев назад она была полна сил и энергии. Бодрая, не теряющая энтузиазма, Никки дала зарок, что не позволит случившемуся на Ближнем Востоке сломить себя. Никки хваталась за каждое предложенное задание и выкладывалась, как в последний раз. Постоянно работала и переезжала с места на место, крутила страстный роман с потрясающе сексуальным журналистом.

Все шло отлично, в точности по плану, и Никки наслаждалась жизнью. Сделала одни из лучших фотографий за всю карьеру, побывала в постели с лучшим партнером. Оставалось только поздравить себя — ей удалось отпугнуть любые хоть сколько-нибудь мрачные мысли.

Вот видишь, говорила себе Никки, получая награду за одну из фотографий и улыбаясь бойфренду. Все коллеги, твердившие разные глупости про посттравматический синдром, — ошибались. Не считая редких ночных кошмаров и легкого дискомфорта в толпе, никаких симптомов Никки не замечала. И вообще, она же умная женщина, поэтому в качестве профилактики записалась к психотерапевту и прошла курс лечения. Там ее учили осмыслить произошедшее и оставить прошлое в прошлом. Так Никки и сделала — жила полной жизнью, занималась любимой работой, даже удостоилась награды. Чем не доказательство?

Многие месяцы Никки радостно твердила себе, что все хорошо, и совершенно искренне в это верила.

Но пару недель назад выяснилось, что Никки ошибалась. Тем ужасным утром она проснулась, чувствуя себя так, будто грудь сдавливает страшная тяжесть. Несмотря на яркое парижское солнце, заглядывавшее в комнату сквозь щели жалюзи, несмотря на тысячу неотложных дел, назначенных на сегодня, Никки попросту не могла встать с кровати.

Уверяла себя, что это просто был неудачный день, но чем дальше, тем больше ухудшалась ситуация. «Неудачные дни» случались все чаще и вскоре превысили число «удачных». А вскоре такими стали все дни. Энергия, бодрость и уверенность в себе таинственным образом исчезли. Их место заняло постоянное беспокойство, а то обстоятельство, что теперь Никки отказывалась от работы, за которую раньше бралась с таким энтузиазмом, только усугубляло тревогу.

Растерянная, Никки перестала подходить к телефону, не отвечала на электронные письма. Причем не только от коллег и заказчиков. Когда стало слишком тяжело общаться даже с родными и друзьями, Никки отгородилась и от них.

Пропал аппетит, началась бессонница. А когда все же удавалось уснуть, возвращались старые кошмары. Все чаще Никки просыпалась посреди ночи в холодном поту, испуганная, дрожащая…

Здоровое либидо снижалось, пока не исчезло вовсе, а вместе с ним, разумеется, приказал долго жить и страстный роман.

Никки почти не выходила из дома, ни с кем не разговаривала и целыми днями предавалась мрачным размышлениям. Ставила под сомнение правильность практически всех решений, принятых за последние годы. Разуверилась в своих способностях, стремлениях, целях. В результате ее охватили горечь и глубокая усталость.

Никки спускалась все ниже и ниже, и вот ее постоянными спутниками стали невыносимое нервное напряжение, внутреннее опустошение и бессильная досада от того, что она не в состоянии вылезти из болота уныния, куда ее засосало.

Эмоциональное выгорание, поставила диагноз Габи за бутылкой вина неделю назад. Когда подруга успела стать таким специалистом в этой области, Никки понятия не имела. Габи тогда обставляла резиденцию бахрейнского бизнесмена — впрочем, дизайн был для нее не работой, а необременительным хобби, и занималась она им время от времени, под настроение. А уж о психологии вовсе никакого понятия не имела. Спроси ее, что значит термин «эмоциональное выгорание», — не смогла бы объяснить.

Однако, когда они разобрали все симптомы, и Габи начала пространно рассуждать о балансе разных сфер жизни, отдыхе и умении наслаждаться сегодняшним днем, Никки решила, что во всем этом есть рациональное зерно. И тут Габи предложила план, на который Никки согласилась с готовностью и благодарностью.

«Поезжай в Испанию, — сказала Габи. — Надо сменить обстановку. Расслабься, восстанови равновесие. Отдыхай, загорай, купайся. А пожить можешь в доме брата. Он все равно там не бывает, оставайся сколько захочешь. Не волнуйся, я с ним договорюсь и все устрою».

В устах Габи план звучал легко и просто, к тому же собственных идей у Никки не было. На следующее же утро забронировала билет на самолет, радуясь, что может сосредоточиться на чем-то, кроме собственных переживаний. К тому же надежда, что наконец-то в конце длинного темного туннеля забрезжил свет, окрыляла.

Да, за прошедшие два дня Никки не заметила значительных изменений в своем эмоциональном состоянии, но понимала, что на все нужно время.

Но кто же ей теперь даст столько времени, с тяжелым сердцем думала Никки, взбивая подушку. Ничего Габи не устроила. Несмотря на заверения подруги, ей тут явно не рады.

Никки закрыла глаза и вздрогнула — перекошенное от злости, но удивительно красивое лицо Рафаэля так и стояло перед глазами. Сначала это дурацкое недоразумение, а потом хозяин держался так нервно и напряженно, что Никки сразу поняла: еле сдерживается, чтобы немедленно не выставить ее за порог. И надеяться нечего, что позволят остаться.

Впрочем, даже если позволят, Никки будет чувствовать себя незваной гостьей, обузой, а ей и без чувства вины проблем хватало.

Помогли бы Никки излечиться здешние мир и покой? Сотворил бы расслабляющий отдых чудо? Теперь она этого не узнает. Годы работы во враждебной среде научили Никки одному — не задерживаться там, где тебе не рады.

В какое бы уныние ни приводила Никки эта мысль, с утра она, ее чемодан и маленькая машина, взятая напрокат, отбудут восвояси.