Самое гордое одиночество - Анна Богданова Страница 5

– Я говорю, настало время подвести итоги!

– Какие еще итоги? – Эта парочка начинала раздражать меня все больше.

– Общение с подругами возможно лишь в одном случае – если они последуют вашему с Полиной Петровной примеру и снова соединятся законным браком со своими мужьями. Если они будут вести нормальный образ жизни в полноценной ячейке общества!

– А кто вам сказал, что я еще раз выйду замуж за Власа? – Я оторопела от подобной наглости.

– Это дело уже решенное, – твердо проговорил он и снова высморкался.

– А кто, позвольте полюбопытствовать, это может решить, кроме меня? – спросила я, заливая пакетик бергамотового чая кипятком.

– Как – кто?! Вы меня удивляете! – зашевелились влажные губы Амура Александровича. – Вчера на партийном собрании вы у нас висели на повестке дня! – Он, в свою очередь, был так изумлен моим непониманием, что из его слов выходило, будто бы я «висела на повестке». – Все члены партии вчера битый час потратили на обсуждение вашей персоны и пришли к общему решению – вы должны опять выйти замуж и вести скромную жизнь, дабы не запятнать безупречную репутацию своей бабушки. Поверьте! – еще больше воодушевился Рожков. – Ее есть кому запятнать и помимо вас! (Я имею в виду репутацию.) Взять, к примеру, сына Веры Петровны – этого идиота Жорика! – Он расходился все больше и больше. – Это ж вообще изверг какой-то! Вчера хотели провести собрание в комнате вашей бабушки, так он со своей сожительницей Зойкой как начали орать – мол, у нас своя семья и нечего тут балаган устраивать! Пришлось всем идти к Зинаиде Петрыжкиной, что этажом ниже живет.

– Да... с Гузкой нашей Мисс Бесконечности не повезло, – задумчиво проговорила я и добавила: – Вообще с Зожорами.

– Что? Что вы такое сказали? – встрепенулся Амур Александрович: он еще больше как-то засуетился и забрызгал слюной. – Кто такая Гузка? Что за особа Мисс Бесконечность? А Зожоры? Лорик, ты что-нибудь поняла? – спросил он, но Глория Евгеньевна, которая в данный момент одной рукой продолжала тянуть юбку к полу (и надо заметить, небезуспешно), а в другой держала чашку с чаем, манерно оттопырив мизинец (промачивая, таким образом, горло и согревая верхние, а заодно и нижние дыхательные пути), будто не слышала мужниного вопроса, что вполне естественно – у нее было занятие поважнее: превратить мини-юбку в макси и при этом удержать чашку с кипятком.

– Гузкой мы с мамой называем Зою...

– Поразительно! Это ж надо, как метко, в самую точку, можно сказать, попали! – с восторгом вопил он. – Лорик! Ведь эта самая Зоя и правда напоминает жирную утиную...

– Хвостовую часть птицы, – вмешалась Глория Евгеньевна – видимо, побоялась, что супруг произнесет нечто такое, что никак не смогут выдержать ее уши.

– Совершенно верно, дорогуша. Теперь, Марья Алексеевна, соблаговолите объяснить, кто такие Зожоры? – спросил бабушкин секретарь и, распахнув свои коровьи ресницы, уставился на меня, затаив дыхание.

– Ну как кто?! Зоя с дядей Жорой! – Амур Александрович продолжал неотрывно смотреть на меня – даже моргать перестал. – Зоя плюс Жора равняется Зожоры! – «разжевала» я и по глазам тут же поняла, что он наконец-то уразумел, кто такие Зожоры. Вслед за осмысленным взглядом бабушкин секретарь закатился смехом – так, что казалось, на кафельный пол из худого мешка посыпался горох, весело подпрыгивая и звонко ударяясь, вновь подскакивал вверх. Глория Евгеньевна не поддержала заливистого смеха мужа. Я пару раз благопристойно хихикнула, но потом неожиданно для себя вдруг захохотала безудержно и неприлично – можно сказать, заржала, как лошадь.

– Хватит, Марья Лексевна, успокойтесь. – Активист пытался остановить мой нескромный откровенный приступ смеха, не ведая того, что разобрало-то меня не от слияния двух имен в одно, а самого Амура Александровича и его горохоподобного гогота. – Скажите лучше, что из себя представляет эта ваша Мисс Бесконечность?

– Что представляет? – переспросила я через смешок. – Это всеми уважаемый, кристально чистый человек. Коренная москвичка 89 лет, отличник народного просвещения, – секретарь моей бабушки все недоуменно глазел на меня – он никак не мог понять, кого я имею в виду, – тыловик, заслуженный учитель России со стажем работы 43 года в интернате для умственно отсталых детей, – активист еще не мог уловить, о ком я говорю, – Вера Петровна Сорокина.

– Что? Как? А почему Мисс Бесконечность? – Амур Александрович подскочил от удивления, а может, негодования за то, что самого почитаемого члена партии так странно называют, да не кто-нибудь, а ее собственная внучка. – Извольте объясниться! – потребовал он, снова усаживаясь в кресло.

Кто бы знал, как мне надоело всем и каждому растолковывать, почему я называю Мисс Бесконечность – Мисс Бесконечностью! Согласитесь, можно оскомину набить, повторяя, как полтора года назад, когда бабушке стукнуло 88 лет, мне, в свою очередь, в голову стукнула мысль о том, что перевернутая горизонтально восьмерка обозначает бесконечность. С тех пор коренная москвичка и отличница народного просвещения стала называться Мисс Двойной Бесконечностью, а когда полгода назад бабушке исполнилось восемьдесят девять и она окончательно переместилась в зону бесконечности, я переименовала ее в Мисс Совершенную Бесконечность.

– Не буду я ничего вам объяснять! И вообще, мне некогда, у меня мало времени, мне надо работать! – наконец-то я дала отпор нежеланным гостям, и тут же, в это самое мгновение раздался треск: Глории Евгеньевне не удалось все-таки сделать из своей юбки настоящее макси, и теперь в огромной дыре зияла ее узкая угловатая коленка в хлопковых колготах песочного цвета.

– Лорик! Ну что ты опять натворила! Зачем ты привязалась к юбке? Совсем новая юбка была! Только позавчера ее тебе Зинаида по доброте душевной отдала на вечное пользование! – вовсю брызгался Амур Александрович.

– Эта юбка повела себя крайне скверно – она не оправдала моих ожиданий!

– Да у тебя любая вещь ведет себя безобразно! – не утихал он. – На прошлой неделе ты точно так же нахлобучивала вязаную шапку, которую тебе отказала в конце осени Евдокия Павловна, и до того дотянула, что та порвалась на самой лысине!

– У меня нет лысины. Это у тебя, Мурик, открытый лоб до затылка, – возразила боевая подруга бабушкиного секретаря.

– А вам, Марья Лексевна, не следует давать родной бабушке какие бы то ни было прозвища! Вы, наверное, забыли, что уже давно не ходите под стол пешком!

– Амур Саныч! Мне некогда! Вы понимаете?! – Поражаюсь своей наглости – никогда и никому раньше бы не позволила сказать подобное. Да! Развод действует на меня потрясающе!

– Ну хорошо, хорошо, – торопливо зашевелил он губами и, направляясь в коридор, проговорил: – Мне осталось задать вам два вопроса. Всего два!

– Задавайте свои вопросы, – произнесла я вслух, а мысленно добавила: «и убирайтесь поскорее!»

– Откуда взялась ваша сестра Ада Михайловна Корытникова, она что – незаконнорожденная дочь вашей матери, кто она по профессии, замужем ли, есть ли дети, кто такая Афродита? И второй вопрос. Куда это вы сегодня намылились отмечать старый Новый год, и с каких до каких? – заработал душ. В два вопроса Рожков умудрился интонационно уместить целых восемь! Несомненно, в нем умер гениальный оратор.