Уроки обольщения - Инид Джохансон Страница 5

Подойдя к матери, Диана взяла ее за руку, про себя поразившись ее хрупкости, и мягко увела в дом, закрыв за собой дверь.

— Мама, успокойся, — сказала она голосом, полным сострадания, и неожиданно тело Тифани сотрясли неудержимые рыдания.

Сердце Дианы разрывалось от жалости. Она не могла видеть маму такой — черная тушь потекла и образовала уродливые темные пятна под глазами, а алая помада еще сильнее подчеркивала тонкие морщинки у рта.

— Этот мерзавец оказался альфонсом! Откуда я могла это знать? — выкрикивала Тифани между всхлипываниями. — Он, что думал, что я буду платить мужчине за то, что он составит мне компанию? Никогда этого не делала, и не буду делать этого впредь!

— Он или совсем глуп, или просто слеп, — тихо сказала Диана, пытаясь успокоить оскорбленное самолюбие матери, при этом дрожащими руками вытягивая из сумочки бумажную салфетку, чтобы вытереть темные потеки смешанных с тушью слез, скатывающиеся по щекам Тифани.

— А я-то думала, что вы с тетушкой мирно сидите у телевизора, — шутливо проговорила она.

Тифани обиженно дернула головой и мгновенно забыла о своем недавнем унижении. Теперь ее негодование было направлено на дочь.

— Программа, которую ты мне так расписывала, оказалась ужасно скучной, а с Норой мне совершенно не о чем говорить. Не могу же я обсуждать ее любимые темы — рисунки вязания или рецепт сливового пирога, который я ненавижу! И потом, перестань обращаться со мной, как с ребенком!

Возмущенно взглянув на дочь, она продолжала:

— Я понимаю, что ты хотела как лучше, но это просто смешно! Мне захотелось немножко выпить, но ты ведь превратила дом в отделение общества трезвости! Я просто вышла прогуляться...

Ну да, и подцепила где-то альфонса, с горечью подумала Диана. Всего несколько лет назад у ее матери не было необходимости искать мужчину на улице, вокруг нее вились тучи поклонников. Но время шло, и ее влюбленные спутники куда-то бесследно исчезли. Диана не могла не заметить с прискорбием, что траты на гардероб Тифани становились все опустошительнее для их семейного кошелька, а привычка выпивать перед сном усугублялась с каждым днем.

Этот последний случай с золотым мальчиком, который настаивал, чтобы ему заплатили за услуги, мог оказаться последней каплей, которая переполнит чашу разочарования этой увядающей, а некогда такой привлекательной женщины.

И где же эта тетя Нора?

Как будто в ответ на немой вопрос Дианы, по ступенькам стала спускаться тучная пожилая женщина, завязывающая на ходу пояс цветастого халата на том месте, где когда-то была талия.

— Что здесь творится? Почему вы так шумите? Я пришла, как только смогла...

А это значило, что тетя Нора, прежде всего, сняла бигуди со своих седых куделек, а затем надела вставную челюсть, на что ушло не так мало времени. Благопристойность для тети Норы была самым главным в жизни.

— Я услышала, что какой-то мужской голос обзывал тебя всякими словами, а ты верещала.

Голубые глазки тети Норы расширились от удивления, когда она увидела, в каком плачевном состоянии было лицо ее сестры.

— Тифани, ведь ты сказала мне, что очень устала и ляжешь спать пораньше... Поэтому я и ушла в свою комнату. — Она горько вздохнула. — Ты меня обманула... А я ведь приехала сюда вовсе не затем, чтобы из меня делали дуру!

Поль попрощался с сестрой и ее мужем, проводил их до машины и вздохнул с облегчением. Этот вечер тянулся бесконечно долго с тех пор, как ушла Диана...

Официанты, обслуживающие их в этот вечер, тоже закончили свою работу, и лишь Жак продолжал убирать на кухне. Поль отпустил его, выключил повсюду свет и отправился в свой кабинет.

Обычно эта тихая уютная комната, уставленная высокими стеллажами с книгами, была оазисом покоя в его напряженной жизни. Он пошел даже на то, что убрал отсюда телефон, который мог бы нарушить атмосферу спокойного отдыха. Как бы много работы ни было у Поля, как бы загружен он ни был, в какой бы из своих квартир он ни находился — в Париже, в Лондоне или Сан-Франциско, — он всегда следовал неписаному правилу: никогда не приносить бумаги домой.

Но сейчас он понимал, что нет такого места на земле, где бы он мог расслабиться и забыть о своих проблемах. Не стоит прятать голову в песок. Прежде всего, он должен понять, что на самом деле произошло.

Плеснув виски в хрустальный стакан, Поль нервно зашагал по комнате.

Она взяла и заявила ему, что все кончено.

Только и всего...

Никогда еще с ним так не поступали...

Как правило, он сам бывал инициатором неминуемого разрыва, причем уже где-то за неделю девушке было ясно, к чему идет дело. Прощание обычно было вежливо обставлено словами сожаления и щедрым подарком — машиной, набором драгоценностей или путевкой в экзотическое место — в зависимости от вкусов дамы сердца.

Но чтобы все закончилось вот так...

Такого еще не бывало!

Раздраженно поставив стакан на стол, Поль невидящим взором уставился на корешки книг. Гнев, клубившийся в нем, требовал выхода.

Интересно, и кто его тянул за язык, когда он делал ей предложение? У него, видимо, произошло временное помутнение рассудка, иначе не скажешь! Слова, которые вылетели у него без всякого согласования с мозгом, ошеломили и шокировали даже его самого.

Его руки сжались в кулаки. Но она-то ведь просто проигнорировала эти слова... Она даже не моргнула своими восхитительными глазами, чтобы хоть как-то показать, что его предложение, вызванное неожиданным приступом слабоумия, было замечено.

Сколько женщин пошли бы на какие угодно ухищрения, лишь бы услышать от него эти слова! А Диана Лейн лишь посмотрела сквозь него, будто его вовсе и не существовало, и вышла вон!

Никто и никогда так не унижал Поля Риверди. Это не должно так и остаться... неотомщенным.

Поль глубоко вздохнул, надеясь, что это поможет ему хоть немного успокоиться, но не тут-то было. Непрошеные воспоминания нахлынули на него.

С того самого первого мгновения, когда он увидел Диану Лейн, он загорелся огнем желания. Она не относилась к числу легкодоступных девиц, но он, все же, в конце концов, получил то, чего добивался.

Но все оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял. Прекрасная непостижимая Диана интриговала его все больше. В постели они делили головокружительный экстаз, но в повседневной жизни она держала его на расстоянии, не позволяя заглянуть за завесу тайны, не давая ему возможности узнать ее по-настоящему.

Диана всякий раз уходила от разговора о своей семье, с легкостью переходя на другую тему, как только Поль касался опасного вопроса. И хотя Поля разрывало желание узнать, что же сформировало ее, как личность, он не мог не уважать независимость Дианы и подавлял стремление разгадать ее секрет, убрать из их отношений эту тягостную для него недоговоренность.