Холодная страсть - Маргарет Роум Страница 5

Она лежала неподвижно. Он подошел к ее кровати и громко кашлянул, готовясь разбудить ее, но она продолжала спать в глубоком забытьи. Ему не оставалось ничего иного, кроме как насильно разбудить ее. Он чувствовал себя совершенно бессердечным, но все же взял ее за плечи и слегка встряхнул.

— Джорджина, проснись! — Она недовольно застонала и повернулась на бок.

Он опять попытался разбудить ее:

— Джорджина, ты слышишь меня? Тебе надо проснуться, моя милая, надо сделать кое-что необычайно важное! — Она мучительно медленно разлепила тяжелые веки и с изумлением в серых глазах взглянула на его вспотевшее лицо.

— Уйди, дядя Майкл, — она зевнула совсем по-детски, — уходи, я хочу спать.

— Нет, нет, тебе нельзя спать, — он снова решительно и настойчиво встряхнул ее. — Тебе надо сейчас же встать и одеться. Это не терпит отлагательства, — ему в голову пришла блестящая мысль: — Тебе обязательно надо через пятнадцать минут быть на важной встрече в городе, иначе твои планы по заводу не будут приняты!

Его просто восхитил ее неукротимый дух. Когда его слова дошли до ее затуманенного сознания, она бодро села и поборола оцепенение, в которое ее привела доза успокоительного.

— Очень хорошо, пожалуйста, дядя, передай мне одежду, — согласилась она, борясь со своим утомлением. — Надо принять душ, затем одеться.

Он поспешно выполнил ее просьбу, а потом, когда она нетвердыми шагами прошла в ванную, он от восторга сплясал джигу. Когда за ее стройной фигурой закрылась дверь, он ринулся из ее комнаты вниз по коридору в свою собственную спальню. Там поспешно собрал весь их багаж — ее и свой чемоданы и сбежал вниз по лестнице в маленькое фойе. Как только он присел в ожидании, почти сразу же услышал шелест шин снаружи на гравийной дорожке, а секундой позже в открытую дверь вошел человек в униформе шофера.

Майкл поздоровался с ним и вручил ему чемоданы.

— Через пару минут подойдет и моя племянница, — сказал он шоферу.

Тот почтительно приподнял фуражку:

— Я надеюсь, она не задержится больше чем на несколько минут, сэр, нам ехать в аэропорт, и никак нельзя опоздать к посадке.

Та же самая мысль заставила Майкла поспешить снова в комнату Джорджины. К своему облегчению он увидел, что племянница уже почти совсем готова, но когда она попыталась шагнуть ему навстречу, колени ее подогнулись, и она упала бы, если бы он не подскочил к ней и не поддержал ее.

Она капризно пожаловалась:

— Разве не мог Уэйли проследить, чтобы все было сделано, дядя Майкл? Я… боюсь, что я чувствую себя немного необычно. — Она сделала движение по направлению к кровати, как будто притягиваемая к ней магнитом, но Майкл предупредил ее намерение улечься, он взял ее за руку и направил к двери.

— Не беспокойся, тебе станет лучше, как только мы выйдем на свежий воздух, обещаю тебе. Опирайся на меня, пока не почувствуешь себя увереннее.

Удивительно покорная, она подчинялась ему, когда они преодолевали ступеньки лестницы и выходили наружу, к автомобилю. Там их поджидал шофер, он помог Майклу усадить ее на роскошное заднее сиденье. И все же даже после того, как они отъехали от гостиницы, Майкл никак не мог успокоиться, он все еще ожидал, что в самый последний момент может встретиться какая-нибудь неожиданность, воспрепятствующая выполнению его плана. Однако ничего не случилось. Когда гостиница окончательно исчезла из вида, он взглянул на Джорджину, и улыбка счастья расслабила его возбужденное лицо, когда он увидел, что она крепко спит, уютно свернувшись на сиденье, и весь ее вид выражал удовлетворение.

Майкл был просто счастлив, что такая периодическая дремота не прекращалась у нее в течение всего полета. В аэропорту не произошло никакой задержки. Шофер, которого он посвятил в картину ее болезни, помог Майклу усадить ее в самолет, и после нескольких несвязных вопросов, на которые Майкл дал, по всей видимости, удовлетворившие ее ответы, она откинула голову на удобный подголовник кресла и снова заснула.

И только тогда, когда береговая линия Англии исчезла из поля зрения, Майкл почувствовал себя в полной безопасности — и даже поздравил самого себя. Наиболее опасная часть всего предприятия теперь осталась позади, он был на пути к друзьям в страну, которую всегда считал своей родиной. Какие трудности ему не встретятся, — а он не сомневался, что они непременно будут, когда Джорджина выздоровеет, — все они будут ничто в сравнении с тем, что было. Он начал ощущать, что успешно завершил превосходный ход, такой, который вполне достоин даже шинфайнера. По мере того, как стало о себе заявлять присущее ему радостное возбуждение, он начал для собственного удобства преодолевать комплекс вины, и к тому моменту, когда под крыльями самолета появился Дублин, он уже уверил себя, что его племянница не только не будет недовольна его своеволием, но, наоборот, будет счастлива — и может, даже будет чувствовать себя обязанной ему — от его умного разрешения ее дел.

Когда шасси коснулось земли, он попытался привести ее в сознание настолько, чтобы она смогла выйти из самолета, но к автомобилю, который, к его облегчению, уже ждал, ему пришлось чуть ли не нести ее. Она без всяких возражений расположилась на заднем сиденье, пока он получал багаж, и он совсем не удивился, когда, возвратившись с чемоданами, увидел, что она опять крепко уснула. Он раздумывал, стоит или нет поесть перед долгой дорогой до Керри, однако решил отказаться от этого. Джорджина не выказала никакого интереса к еде, которую предлагали во время полета, и если он будет настолько глупым, что станет настаивать на том, чтобы она съела что-нибудь, она может прийти в полное сознание, что, несомненно, подвергнет опасности исход его предприятия. Поэтому он сел рядом с шофером и приказал ему отъезжать.

Ехать им пришлось несколько часов, и ни разу в пути Джорджина не приходила в сознание на время, достаточное для того, чтобы полюбоваться очаровательным пейзажем и видом множества мелких земельных наделов с крохотными коттеджами, проплывавшими мимо. Не раз Майкл думал разбудить ее, не желая пропустить возможность разделить с ней первый ее взгляд на достопримечательность или на красивую местность, знакомые ей только по названию еще с раннего детства. Однако он предусмотрительно сдерживал такие порывы и довольствовался уверенностью в том, что красивые сами по себе виды, которых она не увидела, и наполовину несравнимы с теми, которыми она будет наслаждаться, когда поживет в графстве Керри.

Так они и пересекли Килдэр и Лэйиш, Тиллерэри и Лмерик [3], и уже когда спускались сумерки, пересекли границу Керри, там, где вокруг начали подниматься горы за пологими склонами холмов, и соленый запах моря доносился освежающим бризом прямо с Атлантического океана. Они ехали дальше, по прямым безлюдным дорогам, все время выше и выше, пока наконец во тьме не сверкнули огни, и Майкл облегченно вздохнул.

— Приехали, — сказал он шоферу. — Этот свет впереди и есть Орлиная гора.

Джорджина шевельнулась, разбуженная голосом дяди, и попыталась понять, что она делает тут, растянувшись на заднем сиденье автомобиля, но, по целому ряду причин, ее мозг работал еще недостаточно хорошо, чтобы дать на это ответ. Она наморщила лоб, борясь с тревожащими ее мыслями, и незнакомое чувство дурного предзнаменования посылало и посылало сигналы тревоги ее вялому мозгу. Потом ее забеспокоило чувство голода, но как раз в тот момент, как она собиралась попросить дядю дать ей поесть, автомобиль дернулся и остановился, и она услышала мужской голос, приветствовавший Майкла с очаровательно теплым и певучим акцентом. Они обменялись несколькими словами еще до того, как дверцы автомобиля открылись и поток холодного воздуха заставил ее вздрогнуть.