С.Е.К.Р.Е.Т. Книга 2. О чем мечтают женщины - Л. Мари Аделайн Страница 5

До нас донесся голос Трачины, рассчитывавшейся с каким-то посетителем.

—  Мне очень жаль…

Говоря это, он даже не смотрел мне в глаза, и все стало настолько ясно, что я просто не могла этого выдержать.

—  Уилл, может, нам не следует работать вместе? Пожалуй, будет лучше, если я уволюсь.

—  НЕТ! — произнес он слишком громко и тут же добавил куда тише: — Нет. Не увольняйся. Пожалуйста. Ты мне нужна. Ну, я хочу сказать, как работник. Делл… уже в возрасте, а от Трачины скоро будет не слишком много пользы. Если ты уйдешь, я пропаду. Прошу тебя… — Он сложил перед собой сжатые в кулаки руки, умоляя меня.

Да разве я могла уйти от этого человека, если мы были связаны давними обязательствами? Ведь он взял меня на работу много лет назад, вытащил меня из моей скорлупы…

—  Ладно, но должны быть определенные рамки. Нам не следует вот так шептаться по углам, — заявила я.

Уилл немного подумал, потом, глядя в пол, кивнул. Во мне все еще блуждали флюиды, разбуженные нашим с ним сексом. И нам необходимо было держаться в строгих границах, пока они не утихнут.

Может быть, сначала Уилла и не обрадовала весть о ребенке. Может быть, его вообще застало врасплох это сообщение. Может быть, он так же, как и я, хотел продолжения, но все шесть недель он вел себя так, что ничего подобного и в голову не могло прийти. Я наблюдала за тем, как он проявляет внимание к Трачине, ходит вместе с ней к доктору, читает книги, которые вроде бы читают только беременные женщины, помогает Трачине садиться в свой грузовик и выходить из него, хотя срок у нее пока что был никакой. От всего этого и в Трачине появилось нечто новое, милое. Ее жизнь явно стала легче, хотя другим стало только труднее.

Как раз перед концом своей смены я помогла Делл подать еду компании из шести человек. Я уже сдала деньги, наполнила солонки и перечницы и теперь протирала столики. Я планировала немного прогуляться после работы и пораньше лечь спать, когда Трачина, потирая шею, спустилась наконец вниз. Выглядела она бледноватой, и Делл ничуть не удивилась, когда Трачина сказала, что уйдет пораньше.

—  Я что-то совсем раскисла. И тошнит. Уилл велел мне идти домой. Извините, девушки. Наверное, какое-то время так и будет… Но вторая половина, говорят, должна проходить легче.

Конечно, Делл никак не могла справиться одна во время ужина. Я сделала вид, что с трудом сдерживаю разочарование, но, по правде говоря, я и сама хотела остаться. Мне нужны были деньги, а как еще их заработать? К тому же это был ужасный, болезненный и прекрасный шанс случайно оказаться наедине с Уиллом, то есть нечто такое, чего я отчаянно желала, несмотря на все мои искренние попытки ничего такого не допустить. И действительно, часом позже, когда наплыв посетителей закончился, в перерыве между ударами молотка сверху донесся его жалобный голос:

—  Может кто-нибудь подойти сюда, а? Мне необходима помощь. Кэсси, ты там?

Но я, вместо того чтобы броситься к нему, подождала, пока Делл положит гарнир на тарелки для последних посетителей.

—  Пожалуйста! Это не займет много времени!

—  Ты вообще его слышишь, этого мужчину? — пробормотала Делл, передавая мне тарелку с горячей индейкой. — Или только я слышу?

—  Слышу.

—  Боже, не меня ведь он просит о помощи?

—  Иду! — крикнула я через плечо.

Оставив тарелки, я направилась к лестнице. На ходу я вдруг вспомнила, как во время репетиции Кит ДеМарко сделала вид, что упала и сильно ушиблась, и мне пришлось занять ее место рядом с Анджелой Реджин, тогда, шесть недель назад. В то время я и понятия не имела, что они обе тоже состоят в С.Е.К.Р.Е.Т. Я подошла к лестнице, посмотрела наверх, и в моей памяти вспыхнула еще одна картина: искаженное страстью лицо Уилла надо мной, падающий с улицы свет обрисовывает его черты… «Я хотел этого с того самого дня, когда мы впервые встретились», — шептал он, когда я лежала под ним. «Я тоже хотела тебя, Уилл. Просто не знала, насколько сильно тебя хочу…»

Когда это прекратится? Когда воспоминания наконец перестанут причинять такую боль?

Если он снова скажет, что нам нужно поговорить, я должна буду ответить: «Нет, Уилл, мы не должны этого делать». И добавить: «Я ведь говорила тебе: нам не надо оставаться наедине». Мне следовало бы это сказать, когда я лихорадочно снимала через голову блузку и швыряла ее в угол вместе со всеми ненужными воспоминаниями, сохранившимися в той комнате наверху. А Уилл сказал бы: «Ты права, Кэсси, нам не нужно оставаться наедине». А я, шагнув к нему, положила бы ладони на его обнаженную грудь, позволяя ему обнять меня и расстегнуть бюстгальтер. «Плохая идея», — надо было бы сказать мне, прижимаясь к нему, целуя его в губы, увлекая его назад, пока нас не остановил бы подоконник… как в ту ночь. Тогда я ощущала его руки на своем теле, чувствовала, как они не могут решить, с чего им начать, и наконец пальцы Уилла запутались в моих волосах, он откинул мою голову назад, чтобы осыпать шею жадными поцелуями… А мне бы сказать теперь, сегодня: «Видишь? Нам совсем не нужно говорить. Нам нужно вот это: заставлять друг друга стонать и наслаждаться. Нам нужно снова и снова быть вместе, причем как можно чаще. Но вообще-то, мне придется решить, что делать дальше, потому что я не могу оставаться наедине с тобой, потому что ты сам видишь, что мы творим друг с другом, потому что все вокруг говорит: „Ты и он, он и ты“… Но теперь тебя и меня нет…»

И на том слова бы кончились, и мы бы слились, перепутав руки и ноги, прижимаясь губами, смешивая дыхание… и осознавая весь ужас возможных последствий.

Пока я поднималась на второй этаж, меня снова пронзила восхитительная, страстная боль, та самая, что заставляла вибрировать все прежде спавшие местечки моего тела… Теперь-то они просыпались каждый раз, когда я оказывалась рядом с Уиллом. Наверху мне сначала пришлось обойти козлы для пилки брусьев и пустые катушки из-под электрических проводов. Вокруг все было завалено мусором от ремонта, стояли пустые ведерки из-под штукатурки, валялись погнутые гвозди, обрезки реек и прочая ерунда. За начерно отделанной стеной новой туалетной комнаты стоял на стремянке Уилл, четко вырисовываясь на фоне голого кирпичного простенка между двумя окнами. Он был без рубашки и весь покрыт пылью. В комнате не было никакой мебели и вообще никаких свидетельств того, что однажды вечером здесь переодевался десяток смеющихся женщин, готовившихся к выступлению в любительском пародийном шоу, — ни стульев, ни кровати со сбитыми в ком постельными принадлежностями. Уилл держал в одной руке металлическую штангу для штор, а в другой — дрель. Футболка была заткнута за пояс.

—  Ох, спасибо, что пришла, Кэсс. Можешь проверить, ровно ли я креплю штангу?

Кэсс?Когда это он меня так называл? Я вдруг почувствовала себя кем-то вроде его приятеля.

—  Как сейчас? — спросил Уилл, приподнимая штангу.

—  Немного выше.