Искра соблазна - Джо Беверли Страница 5

– Она моя служанка, а не опекун.

– Какая жалость!

– Не надо, Дэр. Она думает, что я отправилась на бал-маскарад, но когда она увидит это платье, она расскажет Элле, а Элла расскажет Джорджу, который расскажет обо всем отцу, который тут же заберет меня домой и больше никогда не отпустит далеко от Брайдсуэлла.

Он взял ее за руки. Слезы заструились по ее щекам.

– Чертенок, только не пытайся меня убедить, будто не умеешь вертеть своей служанкой так, как тебе хочется. Когда ты попадешь домой в целости и сохранности и заверишь ее, что выучила свой урок, она сделает все, что ты захочешь. Но ты должна заверить в этом и меня. Если же нет, то мне придется самому все рассказать твоему отцу.

Мара не могла ни о чем думать, когда его руки прикасались к ее рукам, так что просто смотрела на него, моргая и стараясь, чтобы не пролились подступившие к глазам слезы.

– Я серьезно, – сказал он.

– А? Да, конечно! Я хочу сказать, что я выучила свой урок.

Но она, говоря это, имела в виду совсем другое. Мара вдруг поняла, что его руки, такие теплые и сильные, были, чудесными. Что Дэр, которого она считала почти что братом, был необыкновенным. Что она хотела остаться здесь, с ним.

Нет. Невозможно.

Но она может увидеться с ним снова. Скоро… Завтра.

Мара посмотрела на него, постаравшись придать глазам выражение наивного ожидания.

– Мне было бы проще вести себя хорошо, если бы… если бы у меня был эскорт.

«Согласись, Дэр, согласись!»

Он отпустил ее руки.

– Я не посещаю светские рауты.

– О, но я не имею в виду «Олмак» или что-нибудь в этом роде. – Она постаралась, быстренько подыскать какое-нибудь нейтральное место. – Для меня даже прогулка в Гайд-парке – настоящее приключение.

Он внимательно посмотрел на нее, учуяв подвох, но неожиданно согласился:

– Очень хорошо.

– Завтра?

– В десять.

Вообще-то она хотела пойти туда после обеда, когда в Гайд-парке собирается весь свет, но для первого раза сойдет и утро.

– Спасибо! – Мара озарила его своей самой яркой улыбкой. Она уже давно поняла, что ее улыбка является мощным оружием. Возможно, он даже моргнул.

– Если ты готова, то давай доставим тебя обратно к Элле. – Он посмотрел на ее ноги и платье, волочащееся по земле. – Не думаю, что ты сможешь дойти туда пешком.

Его практичность подействовала на нее как холодный душ.

– Наверное, нет, извини. Ты мог бы вызвать карету?

– В такое время? Придется тебе ехать верхом. Ты сможешь дойти до конюшни?

Мысль о том, что он мог бы ее отнести, была очень соблазнительной, и ноги так болели, но Мара решила не злоупотреблять его вниманием.

– Разумеется.

Он взял свечу и отдал ей одеяло.

– Ты завернешься в него, если мы вдруг встретим слуг. Потом бросим его на улице. Может, кому-то оно пригодится.

Она накинула одеяло на плечи и, проходя мимо зеркала, бросила быстрый взгляд на свое отражение. Лучше бы она этого не делала. Платье висело на ней как мешок, а всклокоченные волосы напоминали об огородном пугале. Она потеряла свой шелковый тюрбан с бриллиантовой брошью, когда убегала из того дома.

Мара шла за ним по коридору, чувствуя себя униженной. Он, наверное, все еще считал ее той маленькой девочкой, которую когда-то любил дразнить. А ей казалось, что она выглядит привлекательной юной леди…

Они прошли коридором, миновали два поворота, а затем Дэр отпер ключом дверь, ведущую наружу.

Слева раздался какой-то шум.

– Кто там?

Мара натянула одеяло на голову. В алькове у двери круглолицый парень привстал и, моргая, взирал на них. Молодой смотритель двери.

– Лорд Дариус. Все в порядке. Ложись спать.

Глаза паренька закрылись, и он вновь лег.

– Он, наверное, даже не вспомнит об этом, – прошептала Мара, когда они вышли на открытый воздух.

– Надеюсь. – Дэр закрыл и запер дверь. Легкий ветерок всколыхнул пламя свечи, а затем и вовсе задул ее. Мара ахнула, оказавшись в полной темноте, но Дэр взял ее за руку и повел куда-то. Пришлось довериться ему.

Неярко светила луна, и скоро ее глаза привыкли к сумраку, но без помощи Дэра она бы спотыкалась и падала на каждом шагу. Затем золотое сияние прорезало темноту, и девушка поняла, что это лампа. Через несколько мгновений они очутились на дворе конюшни, пропитанной знакомым запахом лошадей.

Мара чувствовала себя почти счастливой. Она была в безопасности, стояла чудесная лунная ночь, и рядом был Дэр.

Раздался скрип – это Дэр открывал дверь, и тут же раздался резкий окрик:

– Кто там? – На пороге появился крепкий молодой человек с пистолетом в руках. Йоувил-Хаус хорошо охранялся.

Он уставился на Мару, затем на Дэра.

– О, милорд! Прошу прощения, милорд.

– Тебе не за что просить прощения, Адам. Я рад, что ты так бдителен. Возможно, ты мог бы подготовить для меня Нормандию.

Мара чуть не вскрикнула от радости – это имя всколыхнуло в ней добрые воспоминания. Ее брат Саймон всегда называл своего любимого коня Херевардом в честь их знаменитого предка, возглавлявшего сопротивление нормандским завоевателям после 1066 года. Без злого умысла Дэр решил отдать должное тому факту, что в его жилах текла чистая нормандская кровь, назвав своего коня Завоевателем. Теперь же он звался не Завоевателем, а близким именем – поскольку Вильгельм Завоеватель был графом Нормандии.

Интересно, о чем он думал, когда менял имя лошади?

Она тогда тоже присоединилась к этому развлечению, назвав свою лошадь Годивой, в честь матери Хереварда, знаменитой леди Годивы. Кстати, Годива была здесь, в Лондоне. Возможно, они могли бы как-нибудь съездить вместе на прогулку.

Отдав приказ, Дэр тем не менее помогал груму. В этой обстановке он представлял собой интригующую смесь силы и элегантности, и было видно, что он чувствует себя как дома. Неудивительно. Все ее знакомые мужчины предпочитали конюшню гостиной.

Мужчины не стали седлать коня. Дэр отпустил грума, запрыгнул на голую спину Завоевателя и подвел его к подставке.

– Садись, прекрасная леди. – Глаза его улыбались, сияя ярче звезд.

Мара поднялась по ступенькам подставки, высоко подобрав юбку.

– Как в «Молодом Локинваре»? Очень романтично.

– Только когда едешь без седла, безопаснее сидеть впереди. Садись. – Он протянул ей руку.