Компаньон ее сиятельства - Эванджелина Коллинз Страница 5

Записка не была подписана, но черно-алая ливрея слуги, стоявшего в дверях, ясно указывала на отправителя.

Подавив вздох, Роуздейл положил записку на пристенный столик рядом с дверью. Когда же перспектива новой клиентки стала неприятной работой? Нет, это не вполне верно. Она неприятна только тогда, когда приходится видеть ее.

— Я буду через минуту.

— Лучше поспешить, — сказал слуга, угрюмо скривив рот.

Не обратив внимания на замечание, Гидеон пересек свою уютную, красиво обставленную переднюю гостиную, прошел через маленькую официальную столовую и вошел в спальню. Ему потребовалась минута, чтобы надеть темно-синий сюртук, который его портной с Бонд-стрит доставил накануне. Сюртук сидел на нем идеально и был скроен достаточно свободно, чтобы Гидеон мог сам его надевать. Он не задержался, чтобы посмотреть в овальное зеркало над комодом, взял серебряные карманные часы и положил в кармашек жилета.

Гидеон запер дверь квартиры, сунул ключ в карман и последовал за слугой вниз по лестнице, ведущей с верхнего этажа. Слабое послеобеденное солнце приветствовало его, когда он вышел в переднюю дверь своего холостяцкого жилища.

Она не преувеличивала, когда написала «немедленно». Черная городская карета с алой окантовкой уже ждала его. Угольно-черные шкуры четверки лошадей блестели так же, как покрытая толстым слоем лака карета. Он не мог припомнить, когда она в последний раз брала на себя труд прислать за ним экипаж. Эта новая клиентка, должно быть, особа, стоящая того, чтобы произвести впечатление, к тому же торопится, если не захотела ждать лишние десять минут, пока он дойдет пешком.

Заносчивый слуга не потрудился открыть для него дверцу — впрочем, Гидеон и не ждал этого. Внутреннее убранство кареты представляло собой пышную роскошь, в точности как ее хозяйка. Мягкие сиденья обтянуты алым бархатом. Стены обиты дорогим атласным деревом, а все детали изготовлены из полированной меди. Он опустил непроницаемую штору, и внутри воцарился полумрак. Через несколько минут карета остановилась в маленьком заднем дворе.

Гидеон отправился к личному кабинету обычным путем: поднялся по черной лестнице, прошел по служебному коридору, но остановился, завернув за угол. Какой-то мужчина стоял у двери кабинета, расправив плечи, сцепив руки за спиной и слегка рассташив ноги. Коричневый плащ и желтоватые бриджи свидетельствовали о том, что он не является одним из работников борделя. И не клиент. Плащ слишком простой, выражение лица слишком отстраненное, вся его поза слишком…

Бывший солдат. Гидеон достаточно повидал их в Лондоне с тех пор, как закончилась война. Этот, должно быть, служит у потенциальной клиентки Гидеона.

Чудесно. Клиентка с чересчур покровительственным слугой.

Мужчина поймал его взгляд и удержал. Недрогнувшие и твердые серые глаза буравили его.

Волосы на затылке у Гидеона зашевелились. Он расправил плечи и уже собирался потребовать, чтобы мужчина отошел в сторону — не попросить, ибо этот взгляд не допускал обходительности, — когда мужчина открыл дверь.

Не говоря ни слова, Гидеон вошел в комнату, дверь за ним закрылась. Женщина с темно-каштановыми волосами, собранными в замысловатый узел на затылке, сидела в одном из алых кожаных кресел лицом к столу тикового дерева, спиной к Гидеону. Он остановился в нескольких шагах позади нее и слегка слева.

Она не повернулась, чтобы посмотреть на него, просто подняла маленькую бледную ладошку и щелкнула пальцами.

— Подойдите сюда, чтобы я могла вас видеть.

Француженка. Интересно. Впрочем, по опыту он знал, что француженки довольно капризны. Он обошел кресло и остановился сбоку стола:

Его потенциальная клиентка сидела, небрежно откинувшись в кресле с непринужденностью, указывающей, что она вполне удобно себя чувствует и уверена в своей привлекательности. Сказать, что женщина красива, было бы простым повторением очевидного, а надменное, слегка скучающее выражение лица давало понять, что откровенная лесть будет встречена отнюдь не благосклонно.

Ее взгляд прошелся по всему телу Гидеона. Он не сомневался, что эти фиалковые глаза не упустили ни малейшей детали.

Он взглянул на другую женщину, сидевшую за столом, молча попросив о требуемых представлениях.

Облаченная в одно из своих традиционных, облегающих фигуру платьев алого шелка, мадам Рубикон лишь вскинула бровь. Соломенные волосы, собранные на макушке, полностью открывали драгоценное колье у нее на шее, которое, как он знал, было фальшивым. Несколько выбившихся из шпилек прядей были намеренно уложены так, чтобы привлечь взгляд к пышному, едва прикрытому бюсту. Она была само воплощение поставщика дорогостоящей плоти и, к несчастью, также его работодатель.

Мадам Рубикон поднесла простой широкий стакан к губам и допила остатки джина.

— Это мистер Гидеон Роуздейл. Как видите, он само совершенство.

Гидеон с трудом сдержал охватившую его ярость, но это не ускользнуло от глаз француженки.

— У мадам весьма специфические требования, и я, конечно же, сразу подумала о тебе, Гидеон.

Гидеон прислушался к ее предостережению и ждал, что скажет женщина.

— Кстати, свободны ли вы в ближайшие несколько недель? — спросила француженка.

Несколько недель? Гидеон заколебался.

— Да.

— Какого вы мнения о леди?

Вопрос застиг его врасплох.

— Самого что ни на есть высокого. Они заслуживают уважения. — Гидеон сказал то, что думал.

— А какого вы мнения о джентльменах?

Почему ее это интересует? Гидеон нахмурился, но тут подумал о бывшем солдате за дверью, о его покровительственной позе, твердом взгляде. Секс втроем? Как отказать, не сказав «нет»?

— У меня их не было, — ответил Гидеон.

Фиалковые глаза вспыхнули. Женщина не ожидала такого ответа и не могла скрыть своего удивления. Но быстро пришла в себя и продолжила допрос:

— Что вы делаете со своими клиентками, когда наносите им визит?

— Все, что они пожелают. В пределах разумного. Я никогда не причиню боль женщине, если вы это имеете в виду.

— А какие меры вы принимаете, дабы избежать зачатия?

— Французские письма, — прозаично отозвался Гидеон. На этот вопрос он привык отвечать.

— Всегда?

— Всегда и без осечек.

Сузив глаза и слегка выпятив полные губы, женщина изучала его. Сцепив руки перед собой, Гидеон ждал, когда она вынесет решение. До сих пор у него не было ни одного отказа, и все же эти секунды всегда оказывались самыми неловкими.

— Прежде чем вы примете решение, должна вам сказать, — нарушила молчание Рубикон, — у него есть одно чудачество. Он требует для себя отдельные комнаты. Ей не следует ожидать, что он будет играть влюбленного мужа, просто традиционного.