Поцелуй врага - Моника Маккарти Страница 5

Крепко и уверенно обхватив незадачливую спасительницу руками, он снял ее с надломившейся ветви, опустил и поставил рядом с собой, тесно прижав к своему мускулистому телу.

Катрина с облегчением прильнула к нему. Руки стали ватными, и на мгновение она позволила себе искать убежища и утешения под защитой его теплой, твердой силы. Его грудь и руки были подобны граниту. Но вместо того чтобы устрашать, очевидные доказательства его силы вызывали в ее груди странный, томительный жар.

Ей никогда еще не доводилось находиться в такой тесной близости с мужчиной. Это действовало… возбуждающе — волнующе и тревожно. Катрина чувствовала мерный стук его сердца, тем более смущавший ее, что ее собственное лихорадочно колотилось в груди. Незнакомец был приятно теплым, и пахло от него потрясающе — свежестью и мылом с легкой примесью какой-то экзотической специи.

Катрине пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Ее голова едва доставала макушкой ему до плеча.

— Можете теперь отпустить меня, — сказала она срывающимся голосом. — Теперь я сама.

Спустя мгновение он разжал захват.

Остаток пути она спускалась вслед за незнакомцем. Он спрыгнул с нижней ветки на землю и повернулся, чтобы помочь Катрине. Она смотрела на его протянутую руку и колебалась. Потом осторожно вложила свою ладонь в его крепкие пальцы и спрыгнула. Он поймал ее за талию и опустил на землю с такой легкостью, словно она весила не больше того котенка, которого только что спасла.

Катрина хотела уже вздохнуть с облегчением, но вместо этого обнаружила, что вообще не способна дышать, запутавшись в сетях его притягательного взгляда — и незнакомого чувства, порожденного осознанием того, что лишь тонкий слой полотна отделяет этого воина от ее обнаженного тела.

А что, если он не джентльмен?

Наверное, следовало подумать об этом раньше, но ей еще никогда не случалось быть такой беспомощной. И никогда в жизни она не встречала такого потрясающего мужчину.

Сердце ее испуганно трепыхалось, как крылья птички, попавшейся в западню. Его руки все еще обнимали ее. Ей следовало бы вырваться — это был незнакомец, мужчина, который даже не назвал ей своего имени, — но тело ее, похоже, обрело собственную волю. Катрина застыла на месте, удерживаемая странным чувством, подобного которому никогда прежде не испытывала.

Но сила его и вправду внушала страх, и этого оказалось достаточно, чтобы Катрина сообразила, что пора уходить.

— Благодарю вас, — поспешно сказала она и нервно заправила за ухо выбившуюся прядь.

Он наблюдал за Катриной с такой напряженностью, что она еще больше разнервничалась. Правду сказать, ее в нем нервировало все.

— Отсюда я доберусь сама. — Но все шесть с лишним футов крепких мускулов оставались слишком близко. Если бы Катрина не чувствовала себя такой странно уязвимой и выбитой из колеи, то, возможно, полюбовалась бы его внушительной фигурой. — Теперь вы свободны.

Катрина тут же поняла, что снова выбрала неверный тон.

— Отсылаете меня, миледи? А вы ничего не забыли?

Щеки ее вспыхнули.

— Вы не можете заставить меня выполнить ваше нелепое условие. Я согласилась только по принуждению.

— Это долг чести. — Он помолчал. — Или слово леди Ламонт совсем ничего не стоит?

Катрина ахнула.

— Вам известно мое имя!

Он снова рассмеялся.

— Всего лишь догадка, основанная на знании настоящего положения дел. Говорят, что у Ламонта очень красивая дочь. — Он нахмурился, внимательно изучая ее лицо. — Но, может быть, я ошибся? Никто не говорил, что у нее кривой нос.

— Что? — Рука Катрины непроизвольно поднялась к носу. — У меня вовсе не… — Она осеклась, щеки ее запылали румянцем при виде его усмешки. Самонадеянный грубиян снова ее дразнил. Ну, не совсем самонадеянный, признала она. Скорее твердо уверенный в своем влиянии и силе. Она вспыхнула при воспоминании о его крепком теле, прижимавшемся к ней.

А теперь он хочет, чтобы она его поцеловала.

Катрина прикусила губу, раздумывая, как ей быть. Конечно, она ничего ему не должна, но ведь условие есть условие. Он хорошо рассчитал удар, задев самое чувствительное и уязвимое для каждого горца место — гордость.

Ее душевные терзания, видимо, только забавляли его.

— Ну так как, миледи?

На лице ее медленно расплылась широкая улыбка. Она нашла ответ.

— Хорошо. Вы получите свой поцелуй.

Ей показалось, что в его глазах промелькнула вспышка удивления.

Катрина подумала, что выиграла, когда он взял предложенную для поцелуя руку, но тут заметила опасный блеск в его глазах. Они излучали решимость и непреклонность, и по спине Катрины пробежала тревожная дрожь.

Казалось, будто ее тонкие пальцы утонули в его огромной ладони воина. Она была теплой, твердой от мозолей — и очень сильной. Он без усилий мог бы легко раздавить ее руку, но вместо этого его большой палец нежно погладил ее ладонь.

Он повернул ее ладонь вверх и обнаружил свежие царапины на нежной коже.

Его красивое лицо помрачнело, он сурово нахмурился.

— Вы поранились.

Опомнившись, она попыталась отдернуть руку, но он держал крепко.

— Пустяки, — небрежно сказала она.

Глядя ей прямо в глаза, он медленно поднес ее руку к губам.

Она не в силах была ему помешать. Не могла даже вздохнуть. Сердце ее лихорадочно колотилось в груди, словно крылышки колибри.

Она ощутила тепло его дыхания на своей руке, и губы прижались к ее израненной ладони. Катрина судорожно вздохнула. Его поцелуй пронзил ее, словно удар молнии. Будто раскаленное клеймо коснулось ее кожи.

Его губы двинулись к чувствительному месту на запястье. Сердце Катрины забилось быстрее. Она поняла, что он задумал. Он не просто целовал ей руку. Он хотел ее соблазнить.

И это ему удалось. Что-то странное творилось с ее телом. Ноги внезапно ослабли, словно на нее навалилась огромная тяжесть. Каждое прикосновение его теплых мягких губ к ее обнаженной коже порождало легкую дрожь, растекавшуюся по руке. Его колючий подбородок, задевая, слегка царапал ее, и от этого по всему телу разбегались мурашки.

Губы Катрины приоткрылись, дыхание стало прерывистым. Он поднял взгляд к ее лицу, и сразу что-то изменилось. Одним резким движением он обхватил ее за талию и притянул к себе.

Его прекрасное лицо оставалось суровым, но в глазах безошибочно угадывался огонь. Он опустил взгляд к ее губам. Жилка на его шее запульсировала быстрее.

Катрина понимала, что он собирается сделать.

Она могла бы его остановить.

Но не пожелала.

Он взял ее за подбородок, ласково погладив кожу мозолистыми пальцами. Казалось невероятным, что такой великан может прикасаться так нежно. Он повернул ее лицо к себе. Катрина судорожно вздохнула. Предвкушение сжигало ее изнутри, как пламя сухую листву. Ее соски, упиравшиеся ему в грудь, сжались и напряглись. Тело стало таким чувствительным, что, казалось, от одного легкого прикосновения она может расплавиться, погружаясь в жарки й омут удовольствия.