Обещай мне рай - Конни Брокуэй Страница 5

Кэт невозмутимо вставила:

— Ведь это тори предложили, чтобы Хлебные законы были приняты как можно скорее. Я не могу наверняка утверждать, но думаю, такие меры оказались очень кстати.

Томас застыл от удивления.

— Учитывая, что земельная арендная плата значительно выросла во время войны, я поняла, что для производства зерновых культур земледельцам должна быть оказана помощь, — невозмутимо продолжила Кэт, — однако введением пошлин на импортируемое зерно мы можем нанести вред нашей экономике. Индустрия все больше и больше выходит на международную арену, где Англия должна быть конкурентоспособной. Увеличение заработной платы рабочих, чтобы они могли позволить себе покупать английские зерновые продукты, на мой взгляд, тут вряд ли поможет.

— Каким образом вы, молодая женщина, информированы о Хлебных законах и о состоянии международных рынков? — спросил Томас.

Девушка небрежно махнула рукой.

— Я читала статьи, относящиеся к этой проблеме. А что касается международных рынков, то меня очень интересует этот вопрос. А что вы, как землевладелец, думаете по этому поводу?

Томас был поражен. Знакомые ему молодые женщины обычно имели совсем другие интересы.

Кэт среагировала на его глубокомысленное молчание легким вздохом и вернулась к более обыденным темам. Томас чувствовал, что еще более разочаровал ее, хотя она старалась скрыть это, как того требовали хорошие манеры.

По мере того как шло время, он не сомневался, что с ее стороны неминуемо последует просьба относительно денег. Однако каждый раз, когда, казалось, должен наступить этот момент, Кэтрин лишь пристально смотрела на него нерешительным взглядом.

Может быть, гордость не позволяет ей открыть истинную причину своего визита, подумал Томас. С каждой минутой его нетерпение возрастало, и он хотел, чтобы все наконец разрешилось. Пользуясь старым способом подвигнуть человека на откровенность с помощью спиртного, он, однако, опасался, что девчонка без чувств окажется под столом, прежде чем решится открыть правду. В связи с этим он удалил лакея, чтобы самому регулировать потребление ею вина. В данный момент Кэтрин наблюдала за ним с бесстрастным выражением лица, затем опять вздохнула и посмотрела на него изучающим взглядом. Томас почувствовал, что настал момент выяснить цель ее визита. Однако она заговорила первой.

— А вы весьма привлекательны, — задумчиво сказала она слегка хрипловатым голосом.

— Спасибо, — ответил он, хотя, учитывая ее тон, непонятно было, за что ее следовало благодарить.

— Это действительно так, — быстро добавила она, стараясь придать своему голосу оттенок восторженности. — Я вижу, вы иногда способны быть очень любезным с дамой.

— Лишь иногда?

— Я уверена, вы были хорошим кавалером, — пояснила Кэтрин.

— Понятно. — Томас был в замешательстве. Видимо, этот комплимент всего лишь дань вежливости. Она явно знала о его отвратительной репутации, однако в настоящий момент решила игнорировать его прошлые прегрешения. — Будем откровенны, леди Кэтрин. До вас, несомненно, доходили слухи…

Она немедленно прервала его:

— Да, да. Будем откровенны. — Кэт стукнула ладонью по столу, так что посуда закачалась. — Я слышала сплетни о вас. О, сэр, мы все в той или иной степени подвержены им. Трудно ожидать, что вы рассказали бы о своих… проделках, зная, например, что моя мать вышла замуж за вашего единокровного брата.

— Я сожалею… — сказал Томас. Разумеется, жаль, что некоторые истории дошли до этих невинных ушек, хотя они не пригодны даже для более искушенных и опытных особ.

— Я тоже, — сокрушенно произнесла Кэтрин с печальным видом. — Мне не следовало быть такой наивной. Я должна была понять, что даже незначительный, но часто повторяемый проступок, как снежный ком, может разрастись до непомерных размеров. Вы знаете это на примере моей двоюродной бабушки.

Монтроуз резко вздохнул, не заметив, что до этого момента слушал ее, сдерживая дыхание. Очевидно, девушка говорила все это, чтобы как-то оправдать его прежние неблаговидные поступки. Он, конечно, не собирается подтверждать, что все дошедшие до нее слухи были правдой. И сожалел, что его молодость отмечена клеймом распутства, хотя этот порок давно остался в прошлом.

— Мне следовало знать, — произнесла Кэт как бы самой себе, глядя в свой бокал, — что репутация повесы может быть искусственно раздута.

— Да, конечно, — сказан Томас и облегченно вздохнул.

Обнадеженная пониманием с его стороны и не в силах скрыть разочарования от того, что ее тщательно продуманные планы рушатся, Кэт продолжила:

— Я имею в виду вашу внешность! Конечно, вы изрядно потолстели за последние годы, но это вас не портит, и ваши манеры достаточно хороши… для сельской местности, но тем не менее вас едва ли можно назвать опытным повесой, как об этом говорят.

— Потолстел? — переспросил Томас, задержав свой бокал на полпути ко рту.

Кэт по-прежнему не смотрела на своего собеседника, погруженная в свои мысли.

— Да, — сказала она, — я имею в виду ваши габариты. Вы такой огромный! Одна лишь мысль о том, что такой гигант способен ухлестывать за дамами, вызывает улыбку. Вы согласны?

— Полностью, — кивнул Томас.

Ей следовало бы прислушаться к интонации его голоса. Если бы Кэтрин не выпила слишком много, то почувствовала бы появившуюся в нем мягкость.

— Вы можете представить себя танцующим вальс с какой-нибудь изящной женщиной? Думаю, она вылетит в окно при первом же вашем повороте! — В этот момент у Кэт возникло желание хихикнуть, однако, вспомнив о хороших манерах, она мгновенно подавила его. — Хотя еще не так давно вы относились к числу этаких светских львов, — поспешно добавила она.

— Я помню, недовольно смутно, так как это было много лет назад, и тогда я выглядел, наверное, не таким… массивным, — сказал Томас.

— Несомненно! — воскликнула Кэт. — Я уверена, что ваши манеры были прекрасными, и многие женщины находили весьма привлекательным ваше общество. Некоторые из них, вероятно, действительно преследовали вас.

— На память приходит лишь одна… или две, — подтвердил Томас сардонически. — Но это было так давно, и, вероятно, те давние истории покажутся вам неправдоподобными, не так ли?

— О нет, — сказала Кэт. — Я верю, что все это правда.

— С вашей стороны очень великодушно судить так о моей далекой юности, считая меня, нынешнего, неуклюжего деревенского жителя бывшим светским повесой, хотя мои успехи в обществе и в то время были весьма незначительными.

— Вы слишком скромны. Я уверена, светская жизнь закрутила вас основательно.

— Просто я старался усиленно поддерживать свою репутацию.

— Да, конечно, — согласилась Кэтрин с хмельной учтивостью. — Вы считали, что она делает вам честь.