Под счастливой звездой - Дженни Браун Страница 5

Ублюдок. Проклятый вонючий ублюдок, этот драгун. Безумием было пытаться ограбить его. Но она не смогла остановиться, когда увидела, как он стоит там, весь такой гордый, с ухмылкой разглядывая ее и толпу, даже не пытаясь скрыть презрения. Отвращение, которое она увидела у него на лице, когда он слушал балладу старого Барроу, стало для нее последней каплей. Как он смеет выражать такое пренебрежение к ней и этим людям!

Ей захотелось не только украсть его монеты. Захотелось стереть эту презрительную мину с его физиономии, разорвать эту синюю форму и измазать коротко стриженные волосы грязью, чтобы он стал таким же ободранным и чумазым, как те люди, которых он так презирает.

Кто он такой, чтобы так заноситься? Он же драгун — орудие алчных богатеев, безжалостный убийца, как те, что разгоняли протестующих в Питерлоо, топтали и давили женщин и детей, без сомнения, с такими же оскорбительными ухмылками.

Драгун. Как тот, который убил Рэндалла.

Знакомая боль пронзила ей сердце. Так бывало всегда, когда она вспоминала свою погибшую любовь. Но не стоило давать волю гневу. Рэндалл предупреждал, что в сердце карманника, когда он занимается своим ремеслом, не должно быть места страсти. Он был прав, Рэндалл, научивший ее всему, что она знает о воровстве.

Но она пренебрегла его советом и поддалась минутному порыву. Ей еще повезло, иначе она была бы уже на пути к плавучей тюрьме. Этот проклятый офицер, может, и спас ее от страшной участи и не дал сгнить в одном из тюремных трюмов, но благодарности он от нее не дождется. Точно такой же драгун убил Рэндалла — убил и сбросил его тело в Темзу.

Но этот не причинит ей вреда, если она поведет себя с умом. Пускай все в нем буквально излучает надменность, даже накидка, развевающаяся на ветру, она не позволит себе раздражаться из-за этого. Пусть он думает, что нашел себе развлечение на вечер. Скоро она преподаст ему урок, этому надменному ублюдку. Если он думает, что получил на нее все права, то очень скоро поймет свою ошибку.

Ей не впервой оказаться в зависимости от мужчины, который думает, что если он сильнее, это дает ему преимущество над ней. Да только они не догадываются о силе ее ума и сообразительности. И из этой передряги она тоже выберется. Ей нужно просто забыть о Рэндалле, приглушить свой гнев и прояснить мысли. Она должна изучить этого мужчину, который железной хваткой держит ее запястья, обворожить его и найти его слабости. У всех мужчин они есть — обычно либо алчность, либо похоть. А этот, при всей его заносчивости, ничем не отличается от остальных. Когда она поймет, что ему нужно, то тут же воспользуется этим, чтобы отвоевать себе свободу.

Она опустила плечи и ссутулилась. Пусть думает, что она сдалась, так он быстрее ослабит бдительность, станет упиваться своей властью и, если повезет, размякнет, но ей следует быть очень осторожной. Ей не понравилось, что он пообещал сапожнику сам наказать ее.

Пока капитан широко шагая вел ее к темной аллее, время от времени бросал не нее внимательный, изучающий взгляд. У него были глубоко посаженные глаза, умные и чересчур наблюдательные, и прямые брови, словно рассекающие лоб. Да, он не дурак, хоть и офицер, жаль. С глупыми мужчинами куда легче справиться. И пока она семенила, стараясь поспевать за его широким шагом, ей стало ясно, что этот мужчина не щеголь, налепивший мундир, только чтобы порисоваться.

Под плотно облегающими кожаными бриджами были хорошо видны крепкие мышцы. Очевидно, он занимается не только тем, что резвится в бальных залах. А этот шрам над верхней губой, который немного портит его красивое лицо. Где он его получил?

Возможно, на дуэли, в парке из-за какого-нибудь пустякового оскорбления. Лондонские драгуны куча бездельников, которые только и знают, что резаться в карты да драться друг с другом. Только вряд ли это тот случай. Такой шрам вполне мог быть получен в сражении. Было что-то в этом человеке, что отличало его от тех, которых она видела раньше.

Когда он наконец остановился, она спросила:

— Где ты воевал, солдат? — Мужчины любят поговорить о себе и похвастаться своей доблестью. Пора начинать обрабатывать его, если она хочет благополучно выбраться из этой передряги.

Он вскинул брови, словно удивился, узнав, что она умеет говорить.

— В Пуне, — ответил он.

— Эта та самая Пуна, в Индии, где произошло сражение, о котором пел старик Барроу?

Он кивнул.