Дом на Ястребином мысу - Клодетт Николь Страница 5

— Камин — это единственный источник тепла? — спросила Джейн. — Есть ли другие способы нагреть воду?

— В подвале есть нагреватель, работающий на дровах, — сказала женщина. — Он включен. Вы увидите, что вода достаточно горячая.

Джейн кивнула и вышла из комнаты вслед за экономкой, решив, что примет ванну после того, как днем прогуляется по взморью. Джейн увидела, что женщина, дойдя до лестницы, бросила наверх мгновенный взгляд, а затем прошла в библиотеку. Минутное раздражение снова вспыхнуло в Джейн, она повернулась и стала подниматься по лестнице, слегка дотрагиваясь до перил и чувствуя, как они шатаются. Поднимаясь наверх, она обратила внимание на то, что ступеньки покрывает слой пыли — тонкий нетронутый серый ковер. Сама она оставляла после себя четкие следы и поднимала маленькие облачка пыли, мягко стелющиеся над ступеньками. Дойдя до лестничной площадки второго этажа, она внимательно оглядела место, откуда отвалился столб. Холодок пробежал по ее телу, и Джейн почувствовала, что застыла, не в силах пошевельнуться. Тонкий слой серой пыли не был поврежден, на нем не было видно никаких отпечатков, и Джейн взглянула на свои собственные следы, ясно отпечатавшиеся в пыли. Животное, любое животное, а особенно такое тяжелое, что смогло повредить крепления столба, оставило бы в пыли следы. Осознание этого плясало в ее мозгу с насмешливой и озорной настойчивостью, слегка смягчая страх.

Быстро повернувшись, Джейн заспешила вниз, голова у нее кружилась. Ведь было что-то ночью на лестничной площадке, было что-то в доме. Она слышала это и чувствовала присутствие этого. Возможно, ветер нанес новый слой пыли, заметя следы на полу, сказала себе Джейн и мгновенно поняла, что никогда не удовлетворится таким поспешным объяснением. Возле двери библиотеки она увидела Аманту Колбурн, смотревшую на нее ничего не выражающим взглядом.

— Почему вы сказали, что это был не зверь, Аманта? — спросила Джейн, нахмурившись.

— Я просто знаю это, — ровным голосом проговорила экономка.

— Тогда что вы думаете о том, почему расшатался и упал угловой столб? — спросила Джейн, но в ответ женщина коротко пожала плечами и не сказала ничего.

Джейн подавила свое раздражение по поводу молчаливого сопротивления женщины, не желающей быть любезной, и заспешила из дому. Холодный утренний ветер помог ей избавиться от своей досады. Возможно, это было не больше, чем манера поведения экономки, ее скрытный характер, своего рода удовольствие чувствовать себя всеведущей. Джейн пошла по дороге вдоль дюн, и в это время солнце проглянуло сквозь облака, осветив взморье теплыми лучами. Джейн заметила рыбачью лодку на песке и рядом с ней фигуру человека, вытягивающего на берег снасть для ловли лобстеров, поврежденную штормом. Девушка нашла пологую тропинку и спустилась к морю. И только когда она подошла ближе, она увидела, что это был молодой черноволосый мужчина, которого она встретила вчера на дороге. Он повернулся при ее приближении, его черные глаза встретились с ее взглядом, в них снова возник вопрос, а затем оп отвернулся и стал заниматься делом. Джейн, подойдя к нему, увидела, что па песке были разложены несколько сетей для ловли лобстеров. Лодка была больше и тяжелее, чем она казалась издалека, в ней лежали массивные весла, за кормой висел небольшой мотор.

— Доброе утро, — весело сказала она.

Он взглянул на нее, когда она остановилась перед ним, и облокотился на планшир лодки. На его суровом сильном лице не появилось улыбки, но он позволил себе слегка кивнуть в ответ. Джейн смотрела, как он распутывал одни снасти, вытаскивал другие, наклоняясь и двигаясь: с неуловимым ритмом и грацией, у него были сильные руки, и рукава черного свитера были засучены, несмотря на прохладный морской ветерок. Солнце упало на желтые и красные поплавки, и они стали еще ярче. Лежащие на песке, они были подобны огромным драгоценным камням, украшающим одежду.

— А где ваш друг? — спросила Джейн, прижимаясь к лодке, в то время как мужчина сделал несколько шагов в сторону, свертывая сети с непринужденным артистизмом.

— Енох? Он там, подальше, — сказал мужчина, взглянув на нее. — Если его там нет, я подхвачу его возле мыса.

Он был красив, решила Джейн, красив играющей в нем силой, бескомпромиссной честностью, которой отличались омываемые морем прибрежные скалы. Она продолжала смотреть, как он работает, но он неожиданно остановился, взгляд его карих глаз стал мягче, но на суровом лице по-прежнему не было улыбки.

— О чем вы думаете? — спросил он, и этот вопрос застал ее врасплох.

Она улыбнулась в ответ на его серьезность.

— О том, что эти сети и поплавки — ваше продолжение, — ответила она. — Я думаю о том, что говорят французы о тех, кто плохо работает. Ремесло должно врасти в плоть, говорят они. И так же можно сказать о тех, кто становится частью своей работы.

Он смотрел на нее, и глубоко в его глазах промелькнуло раздумье.

— Возможно, это так, — сказал он низким глубоким голосом.

Короткие предложения и скупые слова, казалось, были свойством этих людей, решила Джейн. Но в этой краткости было что-то привлекательное. Она придавала больше смысла и значения словам, и Джейн вспомнила о бесконечной пустой болтовне оставленного ею мира.

— Кто вы? — спросила Джейн мужчину. — Похоже, вы знаете, кто я, поэтому, полагаю, я должна знать вас.

Он прекратил работать и твердо встретил не взгляд.

— Меня зовут Феррис Дункан, — сказал он. — И я рыбак, как многие здешние жители

— А почему ваш друг Енох был таким сердитым вчера? — спросила Джейн. — Почему мой приезд его раздосадовал?

— Разве старый Уэзерби приглашал вас сюда? — ответил Феррис Дункан, возвращаясь к своей работе.

Джейн почувствовала, как в ней снова вспыхивает гнев.

— Меня сюда никто не приглашал, — обронила она. — Я приехала сама по себе, потому что захотела приехать, потому что этот старый разваливший дом случайно оказался моей собственностью.

Джейн увидела, что Феррис Дункан прекратил свертывать сети, выпрямился и повернулся к ней. Его прямой взгляд вспыхнул огнем.

— За что же вы так себя наказываете? — спросил он медленно.

Джейн почувствовала, как краска залила ее лицо, и возненавидела себя за это, надеясь, что он примет ее румянец за злость.

— Я… я ни за что себя не наказываю, — сказала она, ругая себя за то, что произнесла эту фразу с запинкой. — Что заставило вас так подумать?

— Вам нечего здесь делать, — сказал он, и его ровный голос, как эхо, отразил всезнающий тон Аманты Колбурн, отчего карие глаза Джейн сузились в гневе.

— Вы так считаете? — бросила она в ответ большой, как скала, мужской фигуре. — Однако так случилось, что мне здесь очень необходимо быть.

— Нет никакой необходимости, — сказал он. — И никакой нужды.

Он произносил слова, будто бросал гарпун, этот большой, грубо вылепленный человек, и Джейн поймала себя на том, что пристально смотрит на него. Оба они молчали, его темные глаза изучали ее лицо, в то время как она отчаянно пыталась подобрать слова, чтобы ему ответить.