Две чаши весов - Айрис Оллби Страница 5

— Мерзавец, — безапелляционно заявил он, — бесстыдно увел мою дочь. Этот негодяй женат и имеет троих детей.

— Не может быть! — Почувствовав головокружение и тошноту, Лилит прислонилась к стенке переговорной будки.

— Еще как может! — бубнил отец. — Жену зовут Сабина, девочек — Джейн и Энн, а маленького сына — Питер…

— Наверное, ты говоришь о другом человеке, — пролепетала Лилит. — Его имя Берт, Альберт Гейвуд. Он родом из Уэльса, из городка Лланелли на южном побережье…

— Такого адреса не существует, — оборвал дочь Боб Осборн с профессиональной убежденностью. — Правда, он им пользовался когда-то.

— Когда? — требовательно спросила Лилит, прекрасно зная, что отец располагает полной информацией.

— В прошлом году, когда останавливался в гостинице «Атлантик» в Плимуте. Не знаю точно, с какой женщиной он там был, но записал ее в регистрационной книге как миссис Гейвуд.

— И ты, конечно, думаешь, что это была не миссис Гейвуд, а кто-то другой, кого он представил под ее именем? — разгневанно спросила Лилит. Ведь Берт и ее зарегистрировал как свою жену.

— Конечно, — отец продолжал говорить холодным, рассудительным тоном. — В то время Сабина Гейвуд находилась в роддоме, ожидая появления на свет Питера…

— О боже! — только и смогла вымолвить Лилит.

Все удивительно сходилось. Для свиданий Берт выбирал отдаленные места, письмо к нему почта вернула с пометкой, что адресат отсутствует. Берт отказался сообщить номер телефона, сославшись на то, что фермер, у которого стоит телефон, не может постоянно находиться у аппарата… А его звонки в самое неподходящее время — то в полночь, то на рассвете? Однажды разговор внезапно оборвался на середине, когда она говорила что-то очень важное. Тогда Лилит подумала, что их случайно разъединили, и долго ждала, надеясь, что он перезвонит, но Берт этого не сделал. Теперь тот случай предстал в совершенно ином свете. Вероятно, жена неожиданно вернулась домой.

— Нет причин устраивать истерику, — заявил Боб таким тоном, словно разговаривал с одним из подчиненных. — Быстро собирайся и отправляйся домой.

— Домой? — спросила Лилит с притворным недоумением. — А где это?

— Не морочь мне голову, — жестко ответил отец. — Я требую, чтобы ты убралась оттуда первым же самолетом.

— И ты меня встретишь?

— Ты же знаешь, что я не смогу этого сделать, — ответил Боб и, помолчав, добавил: — Может, сумею договориться с матерью.

— В Брайтоне? Что она сможет сделать, находясь там?

— Ну, скажем, поговорить с тобой…

— Она самоустранится. — Лилит подумала о годах, когда жила с матушкой, вечно занятой разными делами, не имеющими отношения к семье. Каждое утро, едва проснувшись, мать принималась толковать о каких-то посторонних занятиях. — Ма всегда устраняется, когда дело касается родственников.

— Черт побери этих общественниц из дамских комитетов, — проворчал Осборн. — Послушай, я смогу встретиться с тобой послезавтра…

В какой-то книге девушка прочла, что на иврите имя Лилит означает «дьявол». Когда она сказала об этом отцу, он недоуменно пожал плечами и ответил, что имя выбрала мать, вряд ли подозревая о существовании подобного толкования. Скорее всего, Кора, называя дочь Лилит, хотела, чтобы это имя напоминало не о несчастье, а о нежном изысканном цветке.

Боб же, когда дочь была маленькой, называл ее не иначе, как «мой сладенький кусочек» или «замарашка», словом, изобретал такие прозвища, которые нормальные отцы никогда не дают детям. Он никогда не говорил «моя драгоценная» или «любушка», а когда Лилит повзрослела, стал называть ее «девонька» и только в редких случаях — Лили.

— Говорю тебе, девонька, — продолжил отец еще более сурово, поскольку дочь не отреагировала на предложение, — ты должна бросить этого мерзавца сейчас же. Слышишь меня?

— Да, отец, — ответил Лилит. — Я так и сделаю.

Девушка пошевелилась. В больной голове отчетливо звучал голос отца. «Ты должна бросить этого мерзавца». Его слова проникали все глубже в сознание, повторяясь, как эхо в горах.

— Наверное, кто-нибудь на берегу уже волнуется о тебе?

— Ты так думаешь? — Лилит повернула голову в сторону расплывающегося силуэта. Захотелось немедленно умереть.

— Тебе надо поспать, красавица. Но сначала все же скажи, кто ты такая.

— Не следует задавать слишком много вопросов. Хорошо? — проворчала девушка и услышала какой-то отрывистый и громкий рокот: ее спаситель смеялся. — Откуда мне знать, кто я? Я ничего о себе не знаю…

— Не может быть! Кое-что ты должна знать.

Но Лилит уже засыпала. Она уносилась далеко, на многие годы назад…

Приемная мать отвечает на ее вопросы.

— Гормональный дисбаланс возникает из-за ранней менопаузы…

Сухие медицинские термины ничего не проясняли. Лилит старалась перевести их на понятный язык.

— Значит, ты считаешь мою родную мать нимфоманкой?

— Не будь к ней слишком строга, Лили. После твоего рождения у нее все пришло в норму, и ее муж…

— У нее был муж?

— Да, но других детей, кроме тебя, не было. — Кора Осборн доверяла только проверенным фактам. — Он женился на твоей матери, но не хотел, чтобы ты жила с ними. И это — к счастью для тебя.

— Спасибо, ма.

Лилит хотелось обнять приемную мать. Но доктор Осборн была лишена сентиментальности, сказывалась профессия. Кора суха даже с близкими, поэтому Лилит воздержалась от нежностей и продолжила расспросы.

— А кто мой отец?

— Он… он моряк. — Доктор Осборн стала запинаться. — И… и он… не говорил по-английски.

— Разве мать не учила его?

— Они… недолго пробыли вместе.

Только одну ночь, подумала Лилит и чуть не разревелась от горечи.

— И она никогда не пыталась узнать, из какой страны он явился?

Когда девушка впервые заговорила о родной матери, ей минуло пятнадцать лет. В восемнадцать, вдохновленная рассказами Коры, она направилась в Портсмут, чтобы отыскать женщину, давшую ей жизнь, но никаких следов не обнаружила.

— Я ничего не помню. — Лилит не заметила, что произносит эти слова вслух, и только услышав свой голос, поняла, что говорит, пробиваясь сквозь плотную пелену дремлющего сознания. — Совсем ничего.

— Ничего? — спросил низкий голос, возвращая ее из дремы. — Совсем-совсем ничего?

— Об этом — ничего, — девушка постаралась собраться с мыслями. — Совершенно ничего.

— А имя, например?

— Оно означает что-то дьявольское, приносящее несчастье.

— Ты не в себе, красавица. Вероятно, слишком сильно ударилась головой. Я даже не предполагал.