Тайная жизнь моего мужа - Амелия Борн Страница 5

— Так лучше?

Он оглядел меня, не таясь, без малейшего смущения. Склонившись ко мне ближе, шепнул:

— Безусловно. Вот только я… не пользуюсь пьяными женщинами.

Это неприятно ударило по самолюбию, и я, снова запахнув пиджак, отвернулась, коротко кинув:

— Что ж, найдется кто-то получше…

Сильная рука мощным движением развернула меня к себе. Голубые глаза сверкнули, как два осколка льда, но подо льдом… будто вспыхнуло пламя.

Он холодно отчеканил:

— Иди в уборную. Я следом.

Покачнувшись, я поднялась со своего места. В ушах шумело, а заснувшая ненадолго боль снова всколыхнулась со дна души. И именно она погнала меня вперед, заставляя идти туда, куда было сказано.

Дверь за моей спиной открылась и тут же захлопнулась. Послышался звук поворачиваемой задвижки, а затем меня впихнули в кабинку, властным движением развернув к себе лицом.

Ищущие, грубые губы ткнулись в мои, стремясь подчинить, но я с силой уперлась руками ему в грудь.

— Нет, — выдохнула решительно. — Давай… сразу.

Мне не хотелось ласк, не хотелось близости. Хотелось лишь одного — забыть под чужими прикосновениями о своей боли, затереть чужими руками следы того, кто предал. Вытолкать боль прочь из разума и тела вместе с грязными, грубыми движениями…

Он не заставил себя ждать. Развернул меня к себе спиной, вынуждая выгнуться. Я почувствовала, как он расстегивает брюки — сначала мои, затем — свои, ощутила его руки на своих бедрах…

— Ты пьешь таблетки? — коротко поинтересовался он.

Я хмыкнула, и в звуке этом проступила горечь:

— Об этом можешь не волноваться.

Я не видела, но мне показалось, что он кивнул и следом — подался ближе.

Каждое движение было им точно выверено — ничего лишнего, никакой обманчивой нежности, никаких притворных чувств.

Я тяжело опиралась руками о стену, надсадно дышала и не могла сама разобрать, что сейчас чувствую. Он действовал умело, но это не вызывало во мне отклика. Я сама хотела этой мести — но не ощущала никакого удовлетворения…

Меня вдруг затошнило — то ли от выпитого, то ли от себя самой. Жалкая, ничтожная, грязная…

Мужское тело прижалось к моей спине, горячее дыхание опалило шею. Все кончилось.

Я поспешно развернулась, чтобы выскочить из кабинки, но сильная рука успела перехватить запястье.

Я тупо уставилась на его пальцы, сжимающие мою руку также, как еще недавно – Артем,  и по спине пробежал холодок, а следом вновь накатило чувство отвращения.

— Может, хоть познакомимся после всего, что между нами было? — поинтересовался насмешливо мужчина.

— Это лишнее, — отрицательно мотнула я головой и потянула свою руку.

Он отпустил поразительно легко. Воспользовавшись этим, я выбежала из уборной, а следом и из бара прямиком в темноту осенней ночи.

* * *

Страшно хотелось пить.

С глухим стоном я перевернулась со спины на живот, скрываясь от света, мучительно бьющего прямо в лицо. Так и не отступившая сонливость заставляла продолжать лежать в постели, но мозг уже лихорадочно работал, пытаясь найти ответ на главный вопрос — где я?

На то, чтобы открыть глаза, не хватало сил. Веки казались тяжелыми, как два булыжника. Я снова жалобно застонала и втянула носом воздух — мой единственный ориентир в этой невольной тьме.

Пахло совсем не так, как у меня дома. Как правило, утро я встречала с запахом роз, всегда стоявших на прикроватном столике — Артем внимательно следил за тем, чтобы в доме был свежий букет…

Артем. Воспоминания о вчерашнем навалились беспощадно и оглушительно, заставляя меня содрогнуться, как от внезапного удара.

Может, это все было неправдой? Просто ночной кошмар, один из многих. Я привычно протянула руку, ощупывая постель рядом с собой и действительно на кого-то наткнулась. Но это был точно не Артем.

— Воу-воу-воу, полегче, Орлова! — раздался рядом знакомый голос.

И картинка сложилась. Странный запах — это, конечно, излюбленные свечи подруги, которые она жгла чаще, чем какая-нибудь гадалка, промышляющая спиритическими сеансами.

— Вась? — уточнила я жалобно, так и не в состоянии открыть глаза.

— Ну а кто еще? — фыркнула та в ответ. — И, кстати, ты все еще держишь меня за коленку.

Я отдернула руку и попыталась подняться в постели. Оказалось, булыжники лежали не только у меня на глазах — невидимая тяжесть  давила к земле все тело. Голова мучительно раскалывалась, отчего-то болели пальцы рук…

Сделав над собой усилие, я распахнула глаза. И тут же зажмурилась от неприятной, невыносимой рези.

— Купи наконец шторы, — взмолилась я, растирая глаза и делая новую попытку прозреть. — Как я вообще у тебя оказалась?

— А ты не помнишь? — насмешливо отреагировала Василиса.

— Помнила бы — не спрашивала, — буркнула в ответ, наконец с трудом проморгавшись.

Так и есть. Я в съемной квартире Васи. Но как я тут очутилась? Вспомнить не удавалось напрочь.

— Ну, ты позвонила мне ночью, — начала рассказ подруга. — Ревела белугой так громко, что я и слова разобрать не могла. Умоляла тебя забрать…

— Откуда?..

— Вот и я не понимала, откуда. С горем пополам нашла ориентир, приехала, а ты сидишь на тротуаре вся помятая, зареванная… не ожидала от тебя, Вероника!

— А моя машина? — спохватилась я, припоминая, что уехала от мужа именно на машине.

— Рядом стояла, не убежала, — усмехнулась Вася. — Потом заберешь ее. Мне пришлось такси вызвать, потому что я водить, как ты помнишь, не умею.

— Прости… — только и сумела выдавить из себя в ответ.

— Прощу, если расскажешь, что все это вообще было. И почему тебя не забрал Артем?

По сердцу снова будто ножом полоснули. Артем… Уйти от него оказалось проще, чем сейчас смириться с мыслью, что его в моей жизни больше не будет. Не будет родного дыхания рядом на подушке, букета роз при пробуждения, терпеливого сопровождения при походах по врачам и магазинам…

— Если бы я сама знала, что вчера было, — ответила, нервно сглотнув.

Я панически рылась в собственной памяти, пытаясь понять, что из тех картинок, что там мелькали — реальность,  а что — лишь игра воображения?..

— Там, откуда ты меня забрала, не было рядом бара?

— Я не смотрела по сторонам. Ночь — не то время суток, когда тянет изучать окружающий пейзаж.

— Я что-нибудь говорила?

Подруга задумчиво поцокала языком, потом ответила:

— Дай-ка вспомнить… ты говорила столько всего интересного…