Любовь тебя найдет - Джанет Гоувер Страница 5

— Ну, как ваше домашнее задание? — поинтересовалась она у близнецов.

— Мы все сделали, тетя Дженни, — ответила Сара, серьезная и умная девочка, очень похожая на свою мать.

— Можно, мы теперь пойдем помогать папе? — спросил Крис.

— Нет, — мотнула головой Дженни. — У папы с дядей Кеном и так дел невпроворот, не хватало еще, чтобы вы путались у них под ногами.

На детских лицах читалось разочарование.

— Но если вы поможете мне разобрать доставленные продукты, — продолжила Дженни, — а потом еще полчасика не будете мне мешать, то тогда мы сходим в гараж все вместе.

— Ура! — Загорелые ребячьи руки на пару мгновений обвили ее шею, после чего племянник с племянницей выбежали из комнаты.

Компьютер остался включенным.

В соответствующей строке Дженни быстро набрала веб-адрес журнала «Жизнь Австралии» и через несколько секунд пробежала взглядом появившуюся на экране страницу. Журналу требовалось фото. Ну что ж, совсем недавно она как раз фотографировала Питера, чтобы переслать снимки их родителям. Создав файл, Дженни принялась набирать сопутствующий текст.

Вообще ей следовало быть предельно осторожной, поскольку Питер наверняка рассвирепеет и, возможно, даже отругает ее, если вдруг узнает, что она затеяла. Потом, когда подходящая женщина будет уже найдена, он, конечно же, смирится со своей участью, ну а пока в случае чего это можно будет представить как поиски няни.

Грег Андерсон уныло взирал на свои руки, лежащие на коленях. На них уже в полной мере отразились несколько недель нелегкого труда. На коже краснело множество порезов, приобретших под солнцем коричневый цвет. Да, его руки все больше становились похожими на руки настоящего фермера. Они стали такими же, как у отца, и это было весьма печально. А ведь ему всего двадцать три года, и он не собирался становиться фермером. Никогда всерьез не думал об этом. Однако в самые последние минуты очень многое изменилось.

— …поэтому согласиться с этим просто необходимо.

Отвлекшись от невеселых размышлений, Грег уловил только обрывок фразы.

— Простите, — поднял он голову, — что вы сказали?

— Я очень старался убедить вашего отца, — с профессиональной невозмутимостью проговорил доктор. — Но ему, очевидно, нелегко с этим смириться.

Нелегко — это не то слово. Его отец не терпел слабости в других, и уж тем более он не пожелает признать ее за собой.

— И долго это продлится?

— Трудно сказать, — пожал плечами врач. — Возможно, годы. Но я буду с вами откровенен — подобная форма болезни практически не имеет лечения. Все, что мы можем сделать, — это лишь облегчить его страдания.

— Но когда он сможет вернуться домой?

— Грег… — Доктор на секунду замялся. — Думаю, мне нужно объяснить ситуацию более конкретно. Вы, конечно, сможете забирать его на какое-то время домой, ему это будет полезно, но это могут быть лишь кратковременные визиты. Ведь вашему отцу требуются постоянный уход и непрерывное наблюдение.

— То есть он до конца жизни должен будет оставаться в больнице?

— Здесь, в Таунсвилле, имеется специальное медучреждение для долговременного ухода за подобными пациентами, и я уверен, что мы сможем определить туда Роберта.

Специальное медучреждение?.. То есть что-то вроде дома для престарелых. Иными словами, отец уже никогда не сможет заниматься фермерским трудом.

— Вы ведь еще не заходили к своему отцу? — продолжил меж тем врач. — Тогда поговорите с ним сейчас сами. А через несколько дней, когда вы все обдумаете, мы с вами снова встретимся.

Взяв захваченный с собой портфель, Грег поднялся со стула и вышел из кабинета доктора.

Пребывая в некоторой растерянности, он шагал по длинному коридору, выложенному зеленой плиткой, не глядя по сторонам и не замечая красочных плакатов, развешанных на стенах, стараясь не воспринимать приглушенные звуки, доносящиеся из палат, и запах дезинфицирующих средств, не способных замаскировать миазмы болезни и смерти. Остановился он возле второй двери от конца коридора и, собравшись с духом, шагнул внутрь.

Лежащий на кровати отец вроде бы спал — его веки были опущены, рот слегка приоткрыт, одеяло приподнималось и опускалось от размеренного дыхания. Еще недавно он был крупным, мускулистым мужчиной, однако болезнь отняла у него практически все силы. Сейчас его лицо выглядело бледным, щеки запавшими, и он смотрелся гораздо старше своих пятидесяти лет. Пальцы лежащей на груди руки казались неестественно длинными и очень хрупкими — они уже давно были не способны на крепкую хватку.

Едва Грег подошел к кровати, отец тотчас же поднял веки. И во взгляде его серых стальных глаз не было ни единого признака смятения или тревоги.

— Почему так поздно?

— Прости, папа, — автоматически произнес Грег привычные с детства слова.

— Бумаги привез?

— Да, конечно. — Взяв стул, Грег придвинул его к кровати, хотя и не слишком близко. Усевшись, положил портфель на колени, однако открывать его не стал. — Папа, я только что разговаривал с врачом. Он считает, что нам следует подумать о будущем.

— Именно о будущем я и думаю. И потому должен просмотреть все бумаги. — Отец требовательно протянул руку. — Если я не растолкую тебе, что и как делать, то к тому моменту, когда я покину это место, ферма придет в полнейший упадок.

— Как раз об этом доктор со мной и говорил, — снова забормотал Грег. — Он утверждает, что твое состояние…

— Даже слышать об этом не желаю! — Голос отца был слишком слаб, чтобы назвать его рыком, но, тем не менее, в нем присутствовала прежняя безапелляционность. — Эти доктора просто стервятники! Я не собираюсь торчать здесь до конца жизни. Долго я тут не задержусь. Мне осточертели эти ощупывания и прослушивания! Так что хватит об этом. Надеюсь, насос для воды уже починили? Во сколько это обошлось?

Отец снова протянул руку. Она заметно дрожала, и было даже непонятно, что тому причиной — болезнь или гнев. Грег без всякого энтузиазма открыл портфель и передал отцу привезенные бумаги.

Хмыкнув, тот стал их просматривать.

Грег посмотрел в окно. Приближалось время сбора урожая, и хотелось бы надеяться, что для него нынешний урожай будет не очередным, а последним.

Да, быть сыном Роберта Андерсона не так-то легко. Хотя Грег старался добросовестно соответствовать его требованиям. Он исполнял все, что тот хотел, и даже больше. Будучи школьником, он почти все каникулы проводил на сахароварне, а когда его сверстники вовсю ухлестывали за девчонками и веселились на вечеринках, сидел за баранкой трактора и занимался сбором тростника. Но, несмотря на все старания, он ни разу не услышал похвалы и порой задавался вопросом, был ли отец другим хотя бы в молодости, когда рядом с ним еще находилась жена.

Отец, конечно же, видел в нем своего помощника в фермерском труде, а впоследствии — преемника. Но Грег всегда знал, что эти надежды напрасны. Он мечтал об ином будущем и потому давно замышлял нечто вроде побега и окончательного освобождения от отцовской зависимости. Однако обстоятельства для этого были пока не слишком благоприятными. У него не имелось никаких профессиональных навыков, кроме тех, что связаны с выращиванием и обработкой сахарного тростника. Школу он окончил, а вот высшего образования не получил. Грег обладал привлекательной внешностью, был общительным, но этого, конечно же, недостаточно для самостоятельной независимой жизни. У него, правда, имелся один небольшой талант, но до последнего времени он не казался ему чем-то серьезным. По-другому он взглянул на это лишь несколько месяцев назад, — тот талант, что обитал в его руках и сердце, приоткрыл для него одну дверь, и ему не терпелось в нее шагнуть.