В сладостном бреду - Айрис Джоансен Страница 5

Ледяной взгляд Вэра обратился к ней.

— Она не проявляет никаких признаков нежелания. Я еще никогда не видел более безжизненной и грязной девицы.

Безжизненная! Грязная! А что он ожидал после всех испытаний и ужасов, которые ей пришлось пережить? После того как она под палящим солнцем одолела более сорока миль. От этой несправедливости, как от искры, ее гнев запылал с новой силой.

— Уверена, что вы, как все трусы, предпочитаете безвольных женщин.

Он впился взглядом в ее лицо.

— Трус?

Она не обратила внимания на его тон.

— А бить женщину, когда она не может защищаться? Разве это смелость?

— Синяки на моем лице доказывают, что это не правда.

— Прекрасно. Но вы и не могли ожидать ничего другого. Вы налетели на меня, и я решила, что вы — из тех бандитов, которые убили…

— Ты ни слова не дала мне сказать, а пустила в ход кулаки.

Он спешился и подошел к ней.

— И сейчас ты также хлещешь меня словами. — Без коня он должен был бы выглядеть менее устрашающе, но это оказалось не так. Он возвышался над ней всем своим огромным, массивным телом, и, как и при первой встрече, она почувствовала в нем невероятную мощь и безграничную властность. Он яростно глядел на нее. — Помолчи. Я до смерти устал. Кадар может подтвердить, что мое терпение на исходе.

Она вернула ему взгляд.

— Вы вновь собираетесь ударить меня?

— Заманчиво, — пробормотал он. — Видит Бог, очень заманчиво.

— Он совсем не это имеет в виду, — поспешно вмешался Кадар. — Едем, Вэр. Мы должны доставить ее в Дандрагон. Она истощена и очень слаба.

— Слаба? — Он окинул взглядом ее вызывающую позу. — Думаю, она сильнее, чем ты предполагаешь.

— Я не собираюсь ехать в этот ваш Дандрагон. — Она отступила в сторону, намереваясь обойти их. — Поэтому меня никто не повезет.

— И куда же ты пойдешь?

— Кадар сказал, что здесь есть деревня.

— Слишком далеко.

Она промолчала, глядя в сторону.

— Вэр, — окликнул Кадар.

— Я знаю, знаю, — раздраженно сказал Вэр. Он схватил ее за плечо и развернул лицом к себе. — Ты поедешь в Дандрагон. Я сам этого не хочу, и если бы я мог выбирать, то позволил бы тебе идти в Хэдс, но у меня нет выбора. Ради Бога, не доставляй нам лишних хлопот.

— Зато у меня он есть. Я никуда не поеду с вами.

Некоторое время он изучал вызывающее выражение ее лица.

— Ты очень упряма. — Он вытащил кинжал.

Она замерла от страха. Уж не собирается ли он перерезать ей глотку?

Вэр улыбнулся с видом сытого тигра.

— Ты полагаешь, я сам не хочу избавиться от такой беспокойной девицы? Очень хочу. — Сверкнула сталь. Молниеносным движением Вэр проколол ее кожаную флягу для воды, а затем срезал ремень, на котором он держался. Она стояла, онемев от ужаса, и смотрела, как из упавшей на землю фляги вытекают последние драгоценные капли воды и мгновенно просачиваются в песок.

— Нет!

Он вложил кинжал в ножны.

— Теперь у тебя тоже нет выбора. — Он отвернулся. — Выбрось корзину. Она слишком громоздкая.

Tea смотрела на него в бессильной ярости. Одним ударом он разбил единственную надежду спастись самой, без его помощи. Ей хотелось закричать, ударить его.

Он вскочил в седло и спокойно смотрел на нее, ожидая, что она покорно выполнит его приказание.

— Выбрось корзину, — повторил он.

— Или вы и ее проколете своим кинжалом? — Она шагнула вперед. — Я поеду, но и моя корзина поедет со мной.

— Я возьму ее, — поспешно сказал Кадар, соскальзывая с седла. — С удовольствием.

— Выбрось, — сказал Вэр, встречая ее взгляд. Ему было важно настоять на своем. Что ж, он выиграл достаточно много битв.

— Я не брошу ее.

— Что за сокровища там у тебя?

Ничего такого, что вы могли бы украсть.

Выражение лица Вэра изменилось, словно от удара. Tea услышала, как рядом Кадар судорожно вздохнул. И все же она не могла отступить.

— Кадар сказал, что Хассан — ваш старый знакомый. Подобное тянется к подобному.

— Подобное к подобному. — Он чуть прикрыл глаза, словно пробуя ее слова на вкус. — Да, у нас действительно есть кое-что общее.

Кадар снял корзину с ее спины.

— Становится темно. Надо отправляться, или мы не достигнем Дандрагона засветло. — Он схватил ее за руку. — Думаю, моя лошадь все же выдержит ваш вес.

— Чепуха. — Лорд Вэр махнул рукой. — Мы не можем рисковать таким великолепным животным. Я возьму ее. — Он наклонился и, подняв Tea, посадил впереди себя в седло.

— Я действительно думаю, что… — начал Кадар.

Вэр тронул своего коня шпорами, и тот с места помчался в галоп. Остальные всадники поскакали следом; Кадару ничего не оставалось, как последовать их примеру.

Спина Tea была крепко прижата к твердым доспехам. Она просто задыхалась, стиснутая железом. Девушка поняла, что его что-то глубоко задело, и теперь он хотел наказать ее. Она не доставит ему такого удовольствия, пусть не думает, что он своего добился.

Она постаралась как можно свободнее откинуться назад.

Он осторожно застыл.

Пусть почувствует себя неловко. У нее не осталось сил сражаться с ним иначе, чем с помощью слов.

— Далеко до этого Дандрагона?

— Не очень. — Он кивнул на горы.

Еще совсем недавно эти горы казались ей недосягаемыми.

— Я не собираюсь там оставаться.

— А я и не предлагаю тебе этого. Как только Кадар решит, что ты поправилась, ты пойдешь своей дорогой.

— Я не больна. Я могу и сейчас идти сама. — Странно… но доспехи, на которые она опиралась спиной, больше не казались ей жесткими, а напротив — гладкими и удобными. — И Кадар не может судить о том, что мне нужно.

— Кадару дано судить обо всем, — сказал он сухо. — Как ты, без сомнения, уже могла заметить.

— Но только не обо мне. — Она зевнула. — С какой стати? Вы оба чужие мне. Я ничего о вас не знаю.

— Как и мы о тебе.

Слава Богу, это было правдой. Кадар мог посчитать ее слова о смерти отца ложью, но он наверняка не будет докапываться до истины. А что до лорда Вэра, то он хочет лишь поскорее избавиться от нее и не станет задавать неудобных вопросов.

— Я Tea из Димаса.

Она вновь зевнула. Удивительно, как, притворившись, что тебе удобно и спокойно, вдруг на самом деле начинаешь это чувствовать. Теперь, когда она не видела его, он больше не казался ей таким ужасным. Она лишь осознавала неколебимую силу за своей спиной, которая могла защитить ее от любого зла.