Дикарка Жасмин - Бертрис Смолл Страница 5

— Но я хочу выйти замуж за Салима. — Ясаман надула губы, глаза сделались непокорными.

— Нельзя, — отрезала бабушка. — Что скажут его дражайшие жены — Ман Баи, мать твоего племянника Хусрау и племянницы Султан ун-Низа Бегум, и Hyp Яхан — его новая страсть, на которой он женился меньше года назад? Ты ранишь их чувства, если украдешь у них Салима.

— Они уже старые. — Ясаман скривила лицо. — Ман Баи больше двадцати лет по крайней мере на три года. А когда я буду готова выйти замуж, постареет еще. И Hyp Яхан тоже.

Салим рассмеялся.

— Какая ты злюка, сестренка, — сказал он снисходительно и, оторвав от одежды яркий драгоценный камень, дал ей. Она смотрела на брата с обожанием.

— Ясаман, я привезла тебе подарок, — перебила Салима Мариам Макани, стараясь сменить тему.

Естественная детская жадность заставила девочку выскользнуть из рук старшего брата и повернуться к королеве.

— Что ты мне привезла, бабушка? Что-нибудь, что можно надеть? Или с чем можно поиграть?

— Ты истинный Могол, дорогая, — рассмеялась пожилая женщина над нетерпением внучки. — Твои руки всегда готовы схватить все, что ты пожелаешь или думаешь, что желаешь. — Она кивнула своему слуге, который стоял за кушеткой. Евнух поспешил прочь, но через мгновение вернулся с прелестнейшей птицей на ладони. К золотому кольцу на левой ноге ее была прикреплена толстая золотая цепочка, которую сжимал евнух.

Птица была большой, с великолепным оперением: с ярко-золотистой грудкой и небесно-бирюзовыми крыльями и хвостом. У большого крючковатого клюва темнело синее пятно. На голове — хохолок из зеленых перьев.

В незнакомой обстановке птица нервничала, хлопала крыльями, показывая золотисто-желтые подкрылья.

— Попугай! — От восхищения Ясаман широко раскрыла глаза. У нее были пони и слон, она любила животных.

— Его зовут Хариман, — начала Мариам Макани.

— Как попугая раджи в сказании о принцессе Лабам, — возбужденно перебила ее девочка.

— Быть может, это одна и та же птица, — загадочно ответила старая королева и взглянула на попугая. — Хариман! Вот твоя новая госпожа. Поздоровайся с ней!

Ко всеобщему удивлению, попугай поднял правую лапку, слегка кивнул головой и скрипучим голосом произнес: «Живи тысячу лет, госпожа!"

— Ох, — задохнулась от испуга Ясаман. — Бабушка, он говорит. Хариман говорит.

— Конечно, говорит, моя милая, — согласилась, улыбаясь, она.

— Вы привезли Ясаман замечательный подарок, — заговорила Ругайя Бегум, и, прежде чем успела упрекнуть дочь в плохих манерах, девочка восторженно воскликнула:

— Большое спасибо, бабушка! Я никогда не получала лучшего подарка!

— У Харимана есть своя хранительница, — сказала Мариам Макани. — Выйди познакомиться с новой госпожой, — приказала она, и их взорам предстала очень маленькая женщина. — Она взрослая, хотя ростом всего три фута [3]. Она знает, как кормить и ухаживать за Хариманом. Ее зовут Бална.

Бална упала на колени, коснувшись лбом туфель Ясаман:

— Вся моя жизнь в служении тебе, принцесса.

— Встань, Бална, — произнесла девочка. — Почему ты такая маленькая?

— Так было угодно Аллаху, — отвечала служанка, поднимаясь на ноги.

— А сколько тебе лет?

— Шестнадцать, принцесса, — ответила миловидная девушка с темной матовой кожей, выразительными янтарными глазами и черными волосами, аккуратно заплетенными в две косы.

— А Хариман может говорить и другие слова? — поинтересовалась Ясаман.

— Конечно, может, принцесса. Но сейчас он устал от путешествия. И больше всего хочет устроиться с кусочком банана на своей жердочке.

— Я дам ему, — нетерпеливо воскликнула Ясаман и, прежде чем ее успели остановить, отломила кусочек чищеного банана и протянула его Хариману.

Попугай поднял голову и посмотрел прямо на Ясаман. Потом потянулся вперед, осторожно взял угощение из ее маленьких пальцев и отчетливо произнес: «Спасибо, госпожа».

— Бабушка, он меня благодарит. Попугай Хариман благодарит меня за банан, — возбужденно кричала девочка.

Зажав банан в лапке, птица повторила: «Спасибо, госпожа! Спасибо тебе», — и принялась есть.

Салим прыснул от смеха:

— Поистине ты привезла сестренке замечательный подарок, бабушка. Не помню, чтобы ты дарила что-нибудь подобное мне.

— Ты не заслужил, — грубовато ответила старая госпожа. — Не успел родиться, как стал то так, то эдак выступать против моего сына. Ясаман хоть уважает отца.

— Но ты же меня любишь, бабушка, — поддразнивал он ее, нежно обнимая.

— Люблю, — согласилась Мариам Макани, — но твой отец будет всегда первым в моем сердце, Салим.

— Ведь ты же так часто защищала меня от него, — возражал принц.

— Разве я могла поступать иначе. Ты — старший сын Акбара, его наследник. Ты должен понимать, что твое положение не только дает тебе привилегии, но и обязывает к преданности и уважению. Ты слишком жаждешь унаследовать то, что принадлежит твоему отцу. Салим.

Руки принца опустились.

— Я мужчина, бабушка, и не стремлюсь устранить отца. Но хочу, чтобы он полагался на меня, а не на других, таких как Абу-л Фазл.

— Глупый мальчишка, — раздраженно произнесла пожилая женщина. — Абу-л Фазл — историк твоего отца. И не больше. Он ведет лишь летопись его правления.

— Он его друг, — зло ответил Салим. — Отец спрашивает его, а не моих советов.

— Они постоянно вместе, — фыркнула Мариам Макани. — А ты. Салим, редко бываешь с отцом. И все же он любит тебя больше других детей, даже Ясаман. А если время от времени и спрашивает совета у Абу-л Фазла, то потому, что тот рядом, а ты далеко. У тебя своя жизнь и свои обязанности — семья, дети. Ты должен учиться управлять у отца. Но на этой земле ты править не будешь, пока жив Акбар. — Она пронзительно посмотрела на внука. — И пусть это будет через много лет после того, как умру я.

— Салим не сделает; папе плохого, — убежденно вставила Ясаман.

— Конечно, я не сделаю дурного отцу, — подтвердил принц ровным голосом и, наклонившись, взял девочку на руки. — Мне нужно идти, обезьянка. Проводи меня до ворот. — Он погладил сестру по голове. — Твои волосы черны, как ночь, и мягки, как шелк, — проговорил он почти про себя.

— Его нужно лишь немного сдерживать, — заметила бабушка, глядя, как они удаляются.

— Он стремится властвовать и подчас не может этого скрыть, — ответила Ругайя Бегум. Глубоко любящая Салима, она не могла, подобно другим женщинам гарема, не видеть его недостатков. Как часто, оказавшись в немилости отца, Салим обращался к женщинам в доме, прося их вымолить расположение Акбара. И тот, благодарение Аллаху, всегда его прощал. Но когда-нибудь, опасалась Ругайя Бегум, может не простить. Когда Салим однажды перейдет невидимую грань в песках жизни.