Я пришла сюда учиться! - Анастасия Бельская Страница 5

— Привет, — храбро подхожу к столу, и отодвигаю стул, внутренне ежась от его скрипа по полу, — я Элли Уоррис, мы с вами вместе поступили на первый курс. Рада познакомиться.

Не знаешь, как себя вести — веди в соответствии с ситуацией. И пусть две модно одетые подружки смотрят на тебя, как на неопознанное явление, свою часть «вежливости» я выполнила — и теперь преспокойно сажусь ужинать.

— Привет, — спустя какое-то время откликается брюнетка, — я Дарьяна Малкин. А это у тебя стиль такой?

Вопрос выдергивает от изучения овощей на пару, поданных вместе с кусочком рыбы. Ужасно хочется есть, просто до умопомрачения пахнет свежей едой, но я скорее помру от голода, чем позволю себе при всех наброситься на ужин.

— В смысле?

— Ну, бомж-стайл типа?

— Дарьяна! — шипит сидящая рядом блондинка, избегая на меня смотреть, и сверля взглядом любопытную девушку.

— Бомж-что? — туплю я, подсознательно чувствуя, что меня не пытаются обидеть таким странным вопросом.

— Ну, твои джинсы! Они же просто… Чума! Где ты такие купила?!

Я перевожу взгляд на свои колени, где потертая светлая ткань с двумя аккуратными заплатами (в одном месте была дыра, а в другом — не отстирывающееся пятно) плотно облегали мои ноги. У меня ушло около четырех часов, чтобы на старой советской машинке придать штанам нечто носибельное. И, глядя на загоревшуюся Дарьяну, так и подмывало назвать какой-нибудь известный лейбл, но где-то в глубине души было понимание — врать не стоит.

— Сама сшила, — без подробностей признаюсь я, осторожно беря в руки вилку.

— Серьезно? — поворачивается ко мне уже вторая девушка, с подозрением заглядывая под стол.

Господи, они что, вообще есть не хотят?!

Я сглатываю подступившую слюну, и очень дружелюбно киваю в ответ.

— Конечно. Хочешь, можем и твои переделать в что-нибудь подобное?

Кажется, предложение слишком поспешное, потому что девушки удивленно моргают, а я уже мысленно стучу себе по голове за неуемный язык. Но проходит секунду тридцать, и Дарьяна радостно хлопает в ладоши, кивая на мои слова:

— Супер, давай!

— Дарьяна! Тебя отец убьет! — закатывает глаза ее подружка. Затем смотрит на меня еще одним оценивающим взглядом, и, наконец, представляется, — меня зовут Кимберли Штат. И мне новых джинс не нужно.

— Без проблем, — пожимаю плечами, прицеливаясь вилкой в брокколи.

— Но парочку футболок переделать можно. Сможешь?

— Если найдем швейную машинку — научу тебя, — с нажимом на последнюю фразу отвечаю я, потому что вот это «Сможешь» мне не нравится.

— Найдем, — опять спустя короткую паузу кивает Кимберли, так, будто для нее это вообще не проблема.

Я облегченно выдыхаю, и, наконец, накалываю на вилку зеленый овощ.

— А ты откуда, Элли? — подается вперед Дарьяна, и я внутренне вою от голодных спазмов в животе.

— Из маленького городка, вы о таком и не слышали, — туманно отвечаю, и тут же «зеркалю» вопрос обратно, — а вы?

Дарьяна уже открывает рот, чтобы, кажется, начать длинный рассказ об их жизни до школы, как неожиданно замолкает, и смотрит куда-то за мои плечи.

— Студентки, — слышу знакомый голос, и до боли в пальцах стискиваю вилку, — столовая предназначена для приема пищи, а для болтовни есть общая гостиная. Все ясно?

— Да, профессор… — Дарьяна запинается, и я тут же прихожу на помощь, вспоминая себя пару часов назад.

— Эрон.

— Профессор Эрон, — с облегчением заканчивает брюнетка, посылая мне благодарный взгляд, — на самом деле, мы уже закончили ужин.

Что?! Да вы даже не прикоснулись к своим порциям!

— Точно! — подскакивает Кимберли, и, видя мой изумленный взгляд, поясняет, — да нам родители столько с собой положили, что и за неделю не слопать… Поэтому есть совсем не охота.

Я «понимающе» киваю, потому как у самой в спортивной сумке только одежда и обувь. Ничего съестного там и в помине нет.

— Элли, были рады знакомству. Приходи к нам в гости, мы в двести восьмой и двести девятой! — подмигивает Дарьяна, и они с подружкой спешно покидают столовую, относя полные подносы к мусорному баку.

Я остаюсь наедине со своей порцией, и тру глаза от внезапной усталости. Может, тоже пойти к себе? В горле такой ком, что и есть вроде как уже не хочется…

— Уоррис, вы чего застыли? — слышу перед собой все тот же голос, и распахиваю глаза. — Я жду.

— Чего ждете?

— Пустой тарелки, — улыбается Эрон, посылая по лицу уже знакомые лучики, — теперь, когда вам никто не надоедает разговорами, вы можете, наконец, поужинать.

Я смотрю на преподавателя, что уселся рядом, и кожей чувствую на себя взгляды всех, кто еще остался в столовой.

— Мне кажется, вам не следует сидеть здесь, — очень тихо сообщаю я, ощущаю красноту на лице, — могут пойти слухи…

— О чем это вы, Уоррис? Я тут именно за слухами и сижу. Мы ведь скоро поженимся, и будет странно, если до этого между нами не промелькнет искра.

Он откровенно посмеивается надо мной, а я уже не в состоянии нормально мыслить.

— Не промелькнет, это уж точно.

Глаза слипаются, и я отодвигаю тарелку, а Эрон неожиданно твердо ставит ее обратно.

— Это почему же, Уоррис? Я что ж вам, не мил?

— Нет, конечно, — я разглядываю рыбу, и все-таки отправляю в рот брокколи, так как ясно понимаю — голодной меня из-за стола не выпустят, — вы же про искру говорите, а если ее сразу нет, то и ждать нечего.

— Откуда такие глубокие познания искр, студентка?

Мне кажется, или ему действительно интересно? Вон как вперед подался, разглядывает…

Тяну в рот кусочек рыбы, прожевываю, и только потом отвечаю:

— От верблюда, — и преспокойно продолжаю есть.

Слышу тихий смех преподавателя, а следом:

— Ясно. Вообще-то я говорил про искру для всех остальных студентов, чтобы наше поспешное решение о браке не выглядело совсем уж неуместным. Но, если вы все-таки ждете нечто подобное между нами…

— Ничего я не жду! — я подскакиваю, и забираю пустую тарелку.

Порции в этой школе просто крошечны, рассчитанные явно не на голодных девиц. Я не чувствую сытости, но просить добавки не буду и под дулом пистолета.

Эрон снова посмеивается, и, видя мой осоловелый взгляд, тихо произносит:

— Спокойной ночи, мисс Уоррис.

— Спокойной ночи…

— То есть, я хотел сказать, будущая миссис Эрон.

Из красноты щек я медленно багровею, ловлю ртом воздух, и, взбодренная до основания, покидаю обеденную зону.