Скромница для злодея - Сара Маклейн Страница 5

Сердце Фелисити Фэрклот колотилось невероятно сильно так долго, что она подумала, что ей может потребоваться доктор.

Оно колотилось с тех пор, как она выскользнула из освещенного бального зала Марвик-Хауса и застыла перед запертой дверью, стараясь не обращать внимания на почти невыносимое желание сунуть руку в прическу и вытащить шпильку.

Понимая, что она ни в коем случае не должна вытаскивать шпильку. Понимая, что ни в коем случае не должна вытаскивать две… и вставлять их в замочную скважину, находящуюся в неполных шести дюймах от нее, и терпеливо пытаться зацепить кулачки внутри замка.

«Мы не можем себе позволить еще один скандал».

Она слышала голос своего брата-близнеца Артура так отчетливо, словно он стоял рядом с ней. Бедный Артур, давно отчаявшийся передать свою сестру-старую деву – двадцать семь лет, давно задвинута на самую высокую полку, – под опеку другого мужчины, выразившего готовность содержать ее. Бедный Артур, чьи молитвы никогда не будут услышаны, даже если она перестанет вскрывать замки.

А другие голоса она слышала еще отчетливее. Насмешливые замечания. Имена. «Жалкая Фелисити». «Неудачливая Фелисити». И самое ужасное… «Конченая Фелисити».

«Что она вообще здесь делает?»

«Уж наверное, она не думает, что кто-то ее захочет».

«Бедный ее брат, отчаявшийся сбыть ее с рук».

«…Конченая Фелисити».

Когда-то давно подобный вечер мог стать мечтой Фелисити – вернувшийся в город молодой герцог, долгожданный бал, дразнящее обещание помолвки с новым, красивым, завидным холостяком. Это было бы восхитительно. Платья, драгоценности, оркестр, сплетни, болтовня, танцы, карты и шампанское. В бальной карточке Фелисити вряд ли остался бы хоть один свободный танец, а если бы и остался, то только потому, что она захотела бы немного времени для самой себя, чтобы насладиться своим пребыванием в этом сверкающем мире.

Больше этого нет.

Теперь она избегала балов, если могла, зная, что придется часами скрываться в углах зала, а не танцевать. Да еще жаркое смущение, охватывающее ее всякий раз, когда она сталкивалась с кем-нибудь из прежних знакомых. Воспоминание о том, как весело было смеяться с ними. Важничать с ними.

Но не было никакой возможности уклониться от бала, который давал блестящий молодой герцог, поэтому она втиснулась сперва в старое платье, а затем в карету брата и позволила Артуру притащить ее в бальный зал Марвика. И сбежала в ту же секунду, как брат отвернулся.

Фелисити пробежала по темному коридору. Сердце ее отчаянно колотилось, когда она вытащила из прически две шпильки, аккуратно согнула их и вставила сначала одну, а потом и другую в замочную скважину. Когда послышался негромкий щелчок и покорный ее воле язычок отскочил, ей показалось, что сердце сейчас выскочит из груди.

Но если подумать, весь этот грохот имел место до того, как она встретила того мужчину.

Хотя слово встретила не совсем точное.

Столкнулась с ним – тоже не очень-то правильно.

Ближе всего тут будет прочувствовала. Едва он заговорил, низкое гуденье его голоса окутало ее, как шелк в темный весенний вечер, он искушал ее, как сам порок.

При этом воспоминании щеки заалели – он словно пытался притянуть ее к себе, как если бы они были связаны одной нитью. Он будто мог вобрать ее в себя, и она бы подчинилась, не сопротивляясь. Он сделал даже больше – вытащил из нее правду, и она с легкостью все выложила.

Перечислила все свои недостатки так, будто говорила об изменениях в погоде. Едва не призналась вообще во всем, даже в том, в чем не признавалась никогда и никому. Потому что это не казалось ей признанием. Казалось, что он уже и так все знает. А может, и правда знал. Может, он не был человеком в темноте. Может, он был самой темнотой. Эфемерной, таинственной, искушающей – куда более искушающей, чем дневной свет, где все недостатки, отметины и неудачи ярко освещены, и скрыть их невозможно.

Темнота – неведомое – всегда ее соблазняла. Замки. Преграды. Невозможное. Может, в этом вся суть? Фелисити всегда хотела невозможного, но не относилась к тем женщинам, кто это невозможное получал.

Но когда таинственный мужчина предположил, что она женщина, имеющая значение?.. На мгновение она ему поверила. Словно не смехотворна сама идея, что Фелисити Фэрклот, невзрачная незамужняя дочь маркиза Бамбла, на которую по причине ее собственной несчастливой судьбы и вопиющего несоответствия этому роскошному балу, на котором красавец-герцог ищет себе жену, не посмотрели дважды многие завидные холостяки, вдруг сможет одержать победу.

Невозможно.

Вот она и сбежала, вернувшись к своим прежним привычкам, и спряталась в темноте, потому что в темноте все кажется более вероятным – вероятнее, чем под холодным резким светом.

И казалось, что он тоже это знает, этот незнакомец. Знает, что она не хотела оставлять его в темноте. Знает, что она едва не присоединилась к нему там. Потому что в те короткие, мимолетные мгновенья она задавалась вопросом: может быть, ей хочется не вернуться в знакомый, отвергающий ее мир, а шагнуть в новый, темный, где все можно будет начать сначала? Где она станет кем-нибудь другим, а не Конченой Фелисити, старой девой, подпирающей стенку. И мужчина на балконе показался ей как раз тем, кто сможет предоставить ей такую возможность.

Что, разумеется, было абсолютным сумасшествием. Никто не сбегает прочь со странным мужчиной, случайно встреченным на балконе. Во-первых, именно так и случаются убийства. А во-вторых, мать этого не одобрит. И еще есть Артур. Степенный, безупречный, бедный Артур со своим: «Мы не можем себе позволить еще один скандал».

Поэтому она поступила так, как поступаешь после минуты безумия в темноте, – повернулась к нему спиной и направилась к свету, стараясь игнорировать укол сожаления, который почувствовала, завернув за угол огромного каменного фасада и шагнув в свет бального зала, находящегося за большими окнами, где бурлил и кружил водоворотом весь Лондон, смеясь, сплетничая и соперничая за внимание красивого таинственного хозяина.

Где без нее продолжал вращаться мир, частью которого она когда-то была.

Она долго смотрела в самый центр этого водоворота. Мельком увидела в дальнем конце зала герцога Марвика – высокого, светловолосого, невозможно красивого, с аристократической внешностью. При виде такого мужчины ей следовало бы вздохнуть, но на самом деле она осталась равнодушной.

Ее взгляд скользнул прочь от героя дня, на мгновенье остановился на медном отблеске волос ее брата. Тот стоял у дальней стены бального зала, погрузившись в разговор с группой мужчин, выглядевших гораздо серьезнее их окружения.