Шелковая вендетта - Виктория Холт Страница 49

– Просто невероятно, – удивлялась я, – раньше мы готовы были упрашивать каждого, чтобы у нас что-нибудь купили, а теперь все готовы упрашивать нас, чтобы мы что-нибудь продали.

– Так уж устроен мир, – сказала графиня.

С этого дня наши дела пошли в гору. Мы смогли взять на работу несколько портних и снять помещение в соседнем доме. Оно было больше, и мы устроились там с большим комфортом. Платья «от Ленор» стали исключительно модными.

Дебора заказала нам подвенечное платье. Она была в нем очаровательна, и мы искренне желали ей счастья с ее герцогом. Эта девочка стала нашей спасительницей. Вернее, спасительницей была графиня, и на протяжении всего последующего года она продолжала поставлять нам все новых клиентов.

Однажды она заехала к нам и сказала:

– Меллор сделал мне хороший подарок в благодарность за то, что я так удачно пристроила его дочь. Но мне никогда не нравился этот способ зарабатывания себе на жизнь. Я бы с большим удовольствием занялась торговлей... в таком магазине, как ваш.

– Вы хотите войти к нам в дело? – вскричала я.

– Ну... а как бы вы к этому отнеслись?

– Мы никогда не сможем выразить вам свою благодарность, правда, бабушка? – Бабушка согласно кивнула.

– Я могла бы в качестве своей доли, внести подарок Меллора. Тогда я стала бы вашим партнером. А у тебя, Ленор, появилось бы время для Кэти.

Так графиня присоединилась к нам. Вскоре после этого умерла леди Сэланжер. Она отошла тихо, во сне. Я была искренне опечалена, так как, несмотря на все ее капризы, все-таки любила ее. Мы с бабушкой поехали в Шелковый дом на похороны.

Теперь ничто не удерживало Касси от переезда в Лондон, и назад мы вернулись вместе. Она с легкостью освоилась у нас, и мы с бабушкой были счастливы иметь подле себя такого верного друга.

Через пять лет после того, как мы с бабушкой отправились завоевывать Лондон, наше предприятие прочно стояло на ногах. Я по-прежнему часто вспоминала Филиппа и наши счастливые дни, проведенные вместе. Кэти была на него очень похожа и служила мне постоянным напоминанием о погибшем муже. Но я уже оживала. У меня была дочь, бабушка и хорошие друзья; и я сделала для себя открытие, что из меня получилась весьма деловая женщина. У меня было чувство стиля, я могла правильно подобрать ткань и, кроме того, научилась умело лавировать в мире бизнеса.

Графиня вывела нас на верную дорогу, и Ленор стала одной из самых модных лондонских портних.

Наша популярность все возрастала. Частым гостем у нас стала Джулия. Она сильно изменилась. Ее тенденция к прибавке в весе сохранилась, и теперь она была, что называется, «крепко сбитой». У нее был очень яркий цвет лица, и бабушка высказывала предположение, что она переняла у мужа привычку много пить. Джулия не переставала удивляться нашему успеху.

– Я просто не могла в это поверить, – говорила она, – все вокруг говорили о какой-то Ленор... о ее замечательных моделях... каких-то изумительных шляпках... (мы начали делать шляпки по предложению графини – немного, только в комплекте с костюмами)... и все это говорилось про вас!

Она тратила у нас много денег: ее муж был богат, и она могла себе это позволить. Я часто вспоминала, какой она была раньше – неуверенная девочка, переживающая из-за своих неудач в первый сезон.

Графиня считала, что Джулия сделала хорошую партию. «В конце концов, у Джона Грантли есть деньги, и он ни в чем ее не ограничивает», – говорила она.

А потом муж Джулии умер, и она стала богатой вдовой. Она и не скрывала, что восприняла свое вдовство с облегчением.

– Замужество Джулии было очень удачным, – заметила по этому поводу графиня.

В своем элегантном доме рядом с площадью Пиккадилли Джулия начала устраивать званые вечера. Среди ее гостей были преимущественно политики, слегка «разбавленные», как она их называла, «представителями богемы» – художниками, музыкантами, писателями и прочими представителями искусства. Иногда она приглашала и меня. Вечера ее подразделялись на музыкальные, карточные и просто ужины. На музыкальных вечерах у нее играли виолончелисты и пианисты (каждый раз кто-нибудь из знаменитостей), и вскоре Джулия стала хозяйкой самого известного и занимательного салона.

Касси очень нравилось жить в Лондоне. Она много работала, и бабушка считала ее ценным приобретением. Был недолгий период, когда Джулия загорелась найти ей мужа, но Касси так испугалась, а шансы на успех были так малы, что Джулия, которая быстро охладевала к своим затеям, если им не сопутствовал немедленный успех, вскоре оставила свои попытки.

Я не играла в карты и не особенно жаловала гостей Джулии – среди них было довольно много заядлых картежников и горьких пьяниц; но музыкальные вечера мне очень нравились. Джулия вскоре поняла это и только на них меня и приглашала.

Кэти исполнилось семь лет. У нее был блестящий характер и очаровательная внешность – не то, чтобы ее можно была назвать красивой в строгом смысле слова, но внутреннее обаяние делало ее черты необыкновенно привлекательными. Она любила весь мир и считала, что весь мир любит ее. Я очень гордилась дочерью. Каждый вечер я читала ей перед сном и пела церковный гимн – она почему-то очень любила гимны, а потом ложилась с ней рядом, и она вкладывала свою ручонку мне в руку. В эти минуты я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Если бы так могло быть всегда, я была бы довольна своей жизнью.

Джулия прислала мне приглашение на музыкальный вечер. Я раздумывала – идти или не идти. Подошла бабушка и сказала:

– Ты же любишь эти вечера. На твоем месте я бы пошла. Касси тоже с удовольствием пойдет.

И мы с Касси отправились к Джулии.

Я никогда не забуду этот вечер – элегантный зал с пальмами в углу, огромный рояль на возвышении и Джулию – любезную хозяйку в лиловом бархатном платье с отделкой из небеленого кружева. Это платье сшила ей бабушка.

Джулия скомандовала какому-то джентльмену средних лет заняться Касси, и он неохотно подчинился, определенно предпочитая обойтись без своей подопечной. Пианист заиграл Шопена, и раздались вежливые аплодисменты. Я прослушала весь концерт до конца, не вставая с места. После того, как затихли заключительные аккорды, я увидела, что ко мне направляется человек. Он был высок, очень красив и чем-то смутно знаком мне.

– А ведь мы уже встречались, – сказал он с лукавой улыбкой.

И тут я узнала его.

– Да, да. Дрэйк Олдрингэм собственной персоной, а вы – Ленор. Я узнал бы вас, где угодно, хоть вы и изменились. Как я рад, что снова встретил вас.

Он взял мою руку и с чувством пожал ее.

– Тогда я уехал, не попрощавшись. Вы помните? Я не мог оставаться там долее ни минуты.

– Я все хорошо помню.

Он засмеялся.

– Как это было давно. – Он посерьезнел. – Я знаю о Филиппе. Джулия рассказала. Мне очень жаль.