Гувернантка - Полина Грекова Страница 49

— Дальше ты задавал вопросы, но она уходила от ответов. Закурила и будто случайно положила тебе на колено руку.

Герман заметно покраснел, было видно, что именно так все и происходило.

— Но ты продолжал сидеть как памятник и приставать с вопросами, где я да что со мной. Тогда Елена не выдержала и выложила тебе всю правду. В своей интерпретации, разумеется. Я, по ее словам, оказалась многоопытной воровкой, обманом втершейся в добропорядочную семью. И тебя-то я соблазняю явно с корыстной целью, ты же выгодный жених — с квартирой, дачей, машиной.

— Ну ты даешь! Все так и было. В конце концов она не выдержала и заявила, что, где ты сейчас, она не знает, но в том, где будешь через три дня, уверена.

— В тюрьме?

— В тюрьме, — кивнул Герман. — Но потом добавила, что этого можно избежать. Если кое-кто ее хорошенько попросит, она не будет заявлять в милицию о пропаже.

— При этом она закатила глаза и шумно задышала…

— Точно! Как паровоз, — засмеялся Герман. — А дальше?

— А дальше? — переадресовала Лидия его вопрос ему же.

— Да ничего не было! Мадам взывала к моим рыцарским чувствам, но я ретировался, оставив ее неудовлетворенной и злой.

— Со мной тоже случилось нечто подобное, — призналась Лидия.

Герман нахмурился. Лидия подробно рассказала ему о звонке Анциферову, про его гнусное предложение.

— Сейчас поеду к этому похотливому павиану и выбью из него правду! — вскричал Зернов.

— Грубой силой от него ничего не добьешься. Он наверняка принял меры предосторожности.

— Тогда остается только одно: принять его заманчивое предложение, — ядовито произнес Герман. — Ко взаимному удовольствию.

Лидия отвесила ему шутливый подзатыльник.

— Знаешь, о чем я подумал: Елена с Анциферовым наверняка в сговоре. Я не знаю, у них сережка или нет, но они, без сомнения, хотят нас поссорить. Представь, я принимаю условия Елены. Как ты к этому отнесешься? То же и с тобой…

— Взрослые люди, а занимаются какой-то ерундой, — презрительно сказала Лидия. — Впрочем, чем им еще заниматься? Они все рассчитали. Если я изменю тебе даже из самых благих побуждений, наша любовь уже не будет чистой и безмятежной, — грустно закончила она и опустила голову.

— Выше нос! — скомандовал Герман. — Пока мы еще друг другу не изменили. Это раз. И у нас есть время подумать. Это два. — Он наклонился и потерся щекой о ее волосы, положил голову на ее плечо.

Лидия обняла его голову рукой, проговорила тихо:

— Я не знаю, что мне делать.

— Успокойся и предоставь все мне. Я кое-что придумал.

— Как хорошо, когда кто-то думает и решает за тебя. — Лидия прижалась щекой к щеке Германа.

— Кто-то?!

— Ты! Как хорошо, что ты решаешь и думаешь за меня!

Он нежно поцеловал ее в шею. Лидия почувствовала, что из-под ног уплывает земля. С легким вздохом, полным нетерпеливого желания, приоткрыла губы.

— Милая моя девочка, — прошептал Зернов и прильнул к ее рту. Его поцелуй стал крепче, язык коснулся ее языка… Лидия утонула в чудесных, трепетных, головокружительных ощущениях.

Она почувствовала, что его пальцы расстегивают платье, ласкают ее обнаженные груди. Затем его губы охватили напрягшийся сосок, язык принялся лизать его. Лидия тихонько застонала от пронзительного наслаждения. Ее тело таяло от блаженства, она пошатнулась. Герман подхватил ее на руки, отнес в комнату, положил на диван.

Склонился над ней, опершись на руки. Она ощутила, как напряглось его тело, вдохнула опьяняющий запах — запах желания. Лидия потянулась навстречу, сжала руками голову Германа, погрузила пальцы в его густые волнистые волосы.

Зернов склонился еще ниже, поцеловал и легонько укусил мочку ее уха. Он целовал ее шею, грудь. Модельное белоснежное платье сейчас оказалось лишь неудобной, стесняющей движения оболочкой. Лидия попыталась стянуть его через голову, Герман помог ей. Платье затрещало по швам, но они даже не заметили этого, отбросили мешающую вещь в сторону. Через секунду туда же полетели маленькие ажурные трусики. Герман тоже торопливо срывал с себя одежду, любуясь красивым телом Лидии, с двумя светлыми, незагорелыми полосками: на груди и пониже живота. Его пальцы потянулись к этим полоскам, начали ласково гладить светлую кожу. Он обнял ее, прижал к себе, зашептал нежные и страстные слова, музыкой звучавшие в ее ушах.

Лидия все глубже и глубже погружалась в теплое море такого экстаза, о существовании которого раньше не догадывалась. Он целовал ее все более пылко, и она придвигалась ближе и ближе, поддаваясь безотчетному стремлению прикоснуться к нему, познать его, заставить его закричать от наслаждения.

— Пожалуйста… — услышала она свой умоляющий голос и, сгорая от желания, наконец почувствовала его тяжесть…

Старенький, купленный еще бабушкой, диванчик ничего подобного никогда не испытывал. Он даже не скрипел — он вздыхал всеми своими пружинами, когда два разгоряченных тела падали в бездну счастья и взлетали к небесам. Диванчик затих вместе с утомленными влюбленными, пытающимися унять бурное дыхание в объятиях друг друга.

Лидия открыла глаза. Ей показалось, что с детства знакомые предметы то ли удивленно, то ли осуждающе взирают на нее со своих мест. Девушке стало немного не по себе.

Герман лежал на боку, сомкнув веки, и улыбался. Волосы на виске слиплись от пота. Лидия провела по ним тыльной стороной ладони, поцеловала его в уголок рта.