Спасенная репутация - Анна Грейси Страница 49

– Ага. – Это прозвучало совсем не как согласие.

Она нахмурилась:

– И что же в этом плохого, скажите на милость? У меня сложилось впечатление, что у Николаса была тяжелая жизнь, в которой было мало радости и счастья. Он заслуживает лучшего.

– Может, и так, но не в этом суть.

– Не в этом? Да главная цель жизни как раз и заключается в том, чтобы быть счастливым и приносить счастье другим. И именно для этого и существует лю...

Она внезапно осеклась, заметив, что он уставился на нее.

– Любовь, ты хотела сказать?

– Любовь? Ничего подобного. Я хотела сказать... люди. Да, для этого и живут люди.

– Ты хотела сказать «любовь».

– Нет. Я не собиралась говорить никаких таких слов. А если вы хотя бы намекнете мистеру Блэклоку, что я так сказала, я... я придушу вас, Мактавиш! Понятно? Я совершенно не люблю Николаса Блэклока и ни капельки к нему не привязана! Это ясно?

Он бросил на нее загадочный взгляд.

– Ага, ясно. – Выражение его лица было не слишком убедительным.

– Вы ничего ему не скажете?

Его ответом были тяжелый взгляд и молчание.

– Мактавиш?

– Ладно. Я не скажу капитану, что ты любишь ею.

– Вот и славно.

Он угрюмо покачал головой:

– Ты мутишь воду, женщина.

Фейт наморщила лоб.

– В каком смысле?

Но он лишь покачал головой и отказался объяснять.

– Если я каким-то образом причиняю ему боль, я хочу эго знать.

Он печально вздохнул, затем сказал:

– Боюсь, ты делаешь его жизнь намного тяжелее, девочка.

– Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что ему тяжелее выполнить свою миссию?

– Да.

– Но я ведь не замедляю ваше путешествие... ну, не слишком сильно. Я все делаю наравне со всеми. И не жалуюсь.

– Нуда, попутчик ты неплохой.

Ворчливая похвала немного подняла ей настроение.

– Тогда каким образом я усложняю ему жизнь?

– Это не развлекательное путешествие, девочка. Когда оно подойдет к концу, ему придется кое-что сделать, кое с чем столкнуться; это очень нелегко для любого человека. Из-за тебя ему будет трудно сделать то, что он должен сделать.

Его тон встревожил ее.

– А что он должен сделать?

Мактавиш только покачал головой и замолчал. Ей не узнать от него никаких секретов.

– Что ж, прекрасно. Я понимаю, что вы не можете довериться мне, но по крайней мере посоветуйте, как облегчить Нику ту задачу, которая ему предстоит.

Он окинул ее долгим, угрюмым взглядом.

– Уезжай сейчас же.

– Это не выход, – твердо сказала она. – У меня и так есть лишь короткое время до Бильбао, и я не откажусь от него.

Мак пожал плечами.

Должно быть, это что-то ужасное – то, что Николас должен сделать. Она могла понять это по выражению лица Мактавиша.

– Так вот что порой таким тяжелым грузом давит на него, да? – тихо спросила она. – Делает его молчаливым и замкнутым. – Единственным, что вытягивало его из этого настроения, была музыка. И иногда Фейт. Иногда она все же помогала.

– Да.

– Это что-то настолько ужасное, что об этом страшно даже думать?

– Да.

– Но должно же быть что-то, чем я могу помочь?

– Нет.

Фейт закусила губу. Не в ее натуре сдаваться.

– Мактавиш, вы видите этот период до нашего приезда в Бильбао как период ожидания, нечто такое, через что нужно пройти, прежде чем начнется настоящая работа, да?

– Настоящая работа?

– Это дело. То, что вам с Николасом нужно сделать.

– Ага. Все остальное – не более чем прелюдия.

– Да, но как вы не понимаете, что для меня это тоже прелюдия? Это мой шанс создать что-нибудь.

Он опустил взгляд на ее живот.

– Ребенка?

Она покачала головой:

– Нет, хотя если бы это случилось, это было бы... просто чудесно. – Она вздохнула. – Но я говорю о Николасе. Я обещала ему, что, когда мы доберемся до Бильбао, я покину его и вернусь в Англию, и я сделаю это. – Она посмотрела на Мака. – Я не нарушаю своих обещаний. Но я думаю о том, что будет после, когда он сделает то, что должен сделать. Если я могу построить что-то между нами сейчас, что-то хорошее, крепкое и прочное, тогда, что бы ни принесло Бильбао, мы сможем двигаться дальше. До Бильбао у нас есть только короткое время, но после Бильбао... ну, у нас будет вся жизнь.

Последовало долгое молчание.

– Пока смерть не разлучит вас?

Она кивнула, радуясь, что он наконец понял глубину ее привязанности к Николасу.

– Да.

Он пожал плечами и горестно проговорил:

– Что ж, так тому и быть.

– Вы поможете мне?

– Если ты хочешь построить что-то с капитаном Ником до Бильбао, давай, действуй. Я мешать не стану.

– А после вы мне тоже поможете?

Он поджат губы, затем покачал головой:

– Нет, девочка. После Бильбао ты уж как-нибудь сама.

Фейт кивнула, не утратив присутствия духа:

– Значит, только Николас и я.

Она вздохнула. Как же трудно разговаривать с мужчинами! Ей нужны сестры. Ей нужна Хоуп. Она вернулась в комнату Николаса и достала свои письменные принадлежности. Она поделится своими тревогами с Хоуп. Сестра ее поймет.

Мак нашел Стивенса в конюшне.

– Плохи дела, Стивенс. Малышка таки влюбилась в него по уши.

– Я понял.

– Когда она узнает, это убьет ее.

– А она узнает, и скоро, – угрюмо сказал Стивенс. – Нас предупреждали, что это случится.

– Может, нам ее подготовить?

Стивенс покачал головой:

– Это дело мистера Ника, а ты же знаешь, он не хочет говорить ей. Зачем зря расстраивать девочку? Дадим ей время до Бильбао.

– И то верно.

Ник проснулся, не понимая, где он. Раздвинув шторы алькова, он выглянул наружу. Все казалось незнакомым. Комната была маленькой и очень просто меблированной. Дверь легко открылась. Значит, он не заперт. Слава Богу!

Он прошел босиком к окну и посмотрел на аккуратную мозаику полей. Ферма. Он на ферме. Он не помнил, как приехал сюда. Судя по положению солнца, уже вторая половина дня; тени длинные, а свет мягкий. Голова все еще пульсировала от остаточной боли. Но где он? Как попал сюда? И как долго спал? Или он опять отключился?