Нежданная любовь - Джорджет Хейер Страница 49

— Так он сказал сэру Джону, — мрачно промолвила леди Денни. — Сэр Джон на днях случайно встретил его и прямо спросил, не причинил ли ему неприятностей Освальд, на что лорд Деймрел ответил: «Вовсе нет!», убедив сэра Джона, что это истинная правда.

Венеция не могла не рассмеяться, но сказала старшей подруге, что Освальд скорее позабавил, чем рассердил Деймрела. Леди Денни с чувством заметила, что невелико утешение, если единственный сын служит предметом забавы, но, казалось, слегка приободрилась, так как стала расспрашивать Венецию о подробностях событий в Андершо. Ее не обманул комический аспект, который старалась подчеркнуть Венеция, она недвусмысленно выразила свое мнение о миссис Скорриер, посоветовав в случае чего не колебаться, а сразу же собрать вещи и переехать в Эбберсли.

— Конечно, я нанесу визит леди Лэнион, — с достоинством сказала леди Денни. — Пожалуйста, передайте ей мои поздравления и объясните, что в настоящее время болезнь моих близких лишает меня удовольствия с ней познакомиться. Представьте себе, Венеция, сегодня у кухарки появилась сыпь!

На этой печальной ноте они расстались, и, только простившись с Венецией, леди Денни осознала, что теперешние неприятности, очевидно, помогли Венеции выкинуть из головы все мысли о злополучной tеndre к Деймрелу. Сияющее выражение исчезло с прекрасного лица девушки, и, хотя леди Денни сожалела о постигших ее огорчениях, она искренне надеялась, что ее увлечение оказалось столь же кратким, сколь сильным. Ей очень хотелось облегчить несчастья Венеции, но она пришла бы в ужас, зная, что только близкое присутствие опасного повесы помогает девушке с улыбкой переносить испытания.

Когда Венеция была рядом с Деймрелом, самые раздражающие происшествия казались ей незначительными; когда она рассказывала ему о последних атаках миссис Скорриер на ее положение в доме, они начинали выглядеть всего лишь забавными. Венеция считала вполне естественным доверять свои неприятности Деймрелу так же, как Обри, причем с куда меньшим риском, ибо Обри вполне созрел для убийства. Ей не нужно было предупреждать Деймрела, чтобы он не выдавал никому, даже Обри, то, что она ему сообщает, равно как и объяснять ему мысль, скрывающуюся за неудачно выбранными словами.

Однажды после полудня Деймрел застал Венецию сидящей в библиотеке, за письменным столом. Она ничего не писала, а просто сидела положив руки на стол и рассеянно глядя на них. Венеция не сразу обратила внимание на открывшуюся дверь, но вскоре, словно почувствовав взгляд, оторвалась от своих размышлений и, увидев на пороге Деймрела, издала удивленное восклицание; чело ее прояснилось, а в глазах блеснула улыбка. Она не ожидала его, ибо, как правило, он приходил в Андершо до полудня, и сказала, поднявшись со стула:

— Как же я рада видеть вас, друг мой! Меня одолели неприятности, и я нуждалась в вас, чтобы вы меня развеселили. Что привело вас к нам? Я не ждала вас сегодня, так как вы говорили, что заняты делами.

— Меня привели вы! — довольно резко ответил он, не обнаруживая желания рассмеяться. — Что вас тревожит, радость моя?

Венеция вздохнула и покачала головой:

— Очевидно, просто разыгрались нервы. Не важно! Сейчас мне уже лучше.

— Для меня это важно. — Он взял девушку за обе руки, но выпустил одну и слегка провел пальцами по ее лбу. — Вы не должны хмуриться, Венеция. Во всяком случае, в моем присутствии.

— Не буду, — покорно произнесла она. — Вы разгладили морщину?

— Хотел бы это сделать! Так что же все-таки произошло?

— Ничего, о чем стоило бы упоминать или что не было бы до тошноты банальным. Сражение с миссис Гернард, откуда я в страхе бежала, по поводу жалобы на прачку. Жалоба вполне справедлива, но девушка — племянница экономки.

— Это достойная Гомера битва едва ли может быть причиной вашего нахмуренного лба.

— Вы правы. Я хмурилась, пытаясь решить, что мне делать. Не думаю, что нам с Обри следует оставаться здесь до декабря, хотя мало надежды, что Конуэй сможет вернуться до тех пор.

— Я тоже так считаю. И какое же вы приняли решение? — Он подвел ее к дивану и сел рядом.

— Увы, никакого! Как только я придумывала какой-нибудь план, сразу же обнаруживалось множество препятствий, и я вновь оказывалась в тупике. Вы не могли бы мне помочь? Ведь вы всегда даете мне такие хорошие советы!

— Если так, то я являю собой живое опровержение афоризма доктора Джонсона, что пример куда действеннее наставлений, — сказал Деймрел. — Постараюсь вам помочь. В чем ваша проблема?

— В том, куда перебираться, если я решу это сделать, учитывая, что Обри поедет со мной, а он не может находиться далеко от дома мистера Эпперсетта. Я всегда говорила, что, когда Конуэй женится, мне придется завести собственный дом, и если бы он вначале обручился, как полагается, то сразу же начала бы делать приготовления, чтобы оставить Андершо, прежде чем он привезет сюда жену. Мои немногочисленные друзья знали о моем намерении и ничуть бы этому не удивились. Но дела обернулись по-иному, и это все меняет — во всяком случае, так мне кажется. А вы что об этом думаете?

— Вы правы, положение изменилось, так как широко известно, что ваш брат доверил вам управление поместьем, и, если вы покинете Андершо до его возвращения, все подумают, будто вас выжили из дома. Впрочем, это будет чистая правда.

— Вот именно! И это обстоятельство не позволяет мне сиять дом где-нибудь поблизости.

— Да, если вы считаете себя обязанной перед братом сохранять внешние приличия, чему он, кажется, не придает большого значения.

— У меня даже мыслей подобных не было, так что не смотрите на меня с таким презрением!

— Это касается не вас, глупышка!

— Значит, Конуэя? Ему я ничем не обязана.

— Скорее наоборот!

— Тоже неверно, если вы имеете в виду, будто он обязан мне. Я согласилась заботиться о поместье, потому что это меня устраивало. Не будь на моем попечении Обри, я бы не стала этого делать и вообще не осталась бы здесь ни дня после достижения совершеннолетня.

— Следовательно, вы стараетесь защитить честное имя Лэнионов? — осведомился Деймрел.

— Чушь! Вы отлично знаете, что честные имена меня не заботят — иначе я не находила бы удовольствия в вашей компании. Все дело в Шарлотте. Обри считает ее занудой. Так оно и есть, но бедняжка не заслуживает, чтобы ее ставили в еще более неудобное положение, чем то, в котором она сейчас. Конуэй сделал все, что мог, чтобы настроить людей против нее, и я не желаю добавлять последний штрих к его работе! Шарлотта не причинила мне никакого вреда — напротив, она старается во всем мне устунать. Причем до такой степени, что, если бы миссис Скорриер не была hors concours [36], я бы взяла на себя ее роль и проводила большую часть времени, напоминая Шарлотте, что теперь она хозяйка Андершо! Поэтому, если я уеду отсюда, то должна найти хороший предлог, а не предоставлять это соседям. Я давно собиралась поехать в Лондон, но когда Обри отправится в Кембридж. До этого еще целый год, и что мне делать в этот период — для меня загадка. Конечно, в Лондоне можно найти великолепных учителей, но я сомневаюсь, что Обри…