Пьяная боль - Тата Кит Страница 49

Серьёзно? Приехал спустя три месяца, как хрен с горы скатился и еще фарами моргает, чтобы подбежала к нему!

В этот момент серьёзно пожалела о том, что в рюкзак не помещается бензопила: распилила бы его, к чертовой бабушке, вместе с внедорожником.

Но даже такого моего внимания он не заслужил.

Сделав вид, что его не существует и, подавив в себе желание, подойти к машине и разбить фары, направилась в сторону остановки.

— Полина, — раздался за спиной смутно знакомый голос, который точно не принадлежал Денису.

Не нашел в себе силы приехать сам и подослал кого не жалко? Да и хрен бы с ним! Тем более не стану оборачиваться.

Гордо продолжила свой путь, пытаясь распутать наушники, но не для того, чтобы послушать музыку, а для того, чтобы хоть чем-то себя занять и сделать вид, что возиться с проводами мне куда интереснее, чем с прихвостнями Дениса.

— Полина, подожди, — настойчивые шаги слышались всё ближе.

— Еще шаг и прибью твои яйца к асфальту, — пригрозила я, не оборачиваясь.

— Не сомневаюсь, — насмешливо ответил мужчина, и по этой его интонации я узнала, кто ко мне приехал.

— Михаил Ильич? — обернулась я, глядя на мужчину в строгом черном полупальто.

— Да, Полина. Здравствуй и прости, что напугал.

— Вы меня не напугали, а разозлили. Это совершенно разные состояния.

— Да, прости, — улыбнулся он тепло, отчего морщинки в уголках его глаз стали глубже. — Надо было потактичнее, а не так как я привык.

— Можно быстрее к делу? Мне холодно, — поторопила его и спрятала руки, с еще сильнее спутанными наушниками, в карманы куртки.

— Давай в машине посидим, потому что разговор будет не коротким, а еще лучше вернемся в кафе или поедем в ресторан.

— Никуда я с вами не поеду и нигде сидеть на буду, — произнесла холодно, чтобы было ясно, что я не склонна к диалогу ни сегодня, ни когда-либо еще.

— Замерзнешь.

— Будто вам есть до этого дело.

— До любой другой Денискиной девушки мне не было бы никакого дела, но не до тебя.

— И чем я отличаюсь от любой другой?

— Видимо, всем, — предположил мужчина, немного поежившись. — Правда, холодно, Полина. Давай, хоть в машину сядем. Даю слово, что я не замышляю ничего плохого.

— Вы еще на крови поклянитесь.

— Если ты этому поверишь, то хоть сейчас, — ответил он вполне серьезно.

— Не нужно. Хорошо, давайте посидим, но недолго.

— И на том спасибо, — согласно кивнул мужчина и сопроводил меня до пассажирской двери внедорожника. Открыв ее передо мной, пригласил устроиться в салоне.

— Только без глупостей, иначе…

— Да-да, яйца прибьются к асфальту. Я помню.

— Надеюсь, — устроилась на сиденье и проводила взглядом мужчину, который быстрым шагом обошел внедорожник и устроился за рулем.

— Вот держи ключ от машины, чтобы у тебя не было страха, что я пытаюсь тебя угнать, — вложил он мне ключ в ладонь и для большей убедительности спрятал руки в карманах пальто.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

— О тебе и твоем ребенке, — ответил он ровным голосом, глядя мне прямо в глаза. При этом на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Какое ваше дело?

— Ты беременна от моего сына и мне есть до этого дело.

— Ой, нет! — рассмеялась я, качая головой. — Вы что-то путаете. Я же натрахала этого ребенка на стороне. Ваш сын свят и практически непорочен.

— Я знаю, что он мог тебе сказать и как это мог преподнести. Я сам такой же.

— А, так это у вас семейное бросать беременных девушек и выдавать их за шлюх? Теперь понятно.

— Не совсем, — произнес Михаил Ильич и включил свет в салоне авто. Немного склонившись ко мне, указал на светлую полоску в волосах близ виска. — Видишь этот шрам?

— И?

— Я его получил через несколько месяцев, после того, как начал работать на Давида, отца Арчи. В меня стреляли, но пуля прошла по касательной. Оглушила меня и напугала мою жену. На следующий день, после того, как я пришел в себя, жена объявила о разводе. Мол, не хочет носить статус вдовы и устала трястись обо мне каждую ночь. Я принял это и понял её. Денису тогда было восемь лет и мы преподнесли новость о разводе так, что это я такой плохой и работа у меня такая, и это я бросил его и маму…

— А зачем надо было преподносить всё именно так? — нахмурилась я, не понимая логики.

— Чтобы он не пошел по моим стопам.

— Смысл? Не помогло же, — не упустила я возможности позлорадствовать.

— Сначала помогло. Денис несколько лет отказывался со мной общаться, даже близко не подпускал. В общем, я тогда сполна впитал в себя всю ненависть собственного сына. Заслуженно, в общем-то.