Актриса года - Джон Кейн Страница 48

— Мелисса? — тихо окликнул он ее.

— Ну, что еще? — нервно огрызнулась та.

— Тут тебе звонили, пока ты говорила по другой линии.

— Кто?

— Агент Мела Гибсона. Просил передать, что в дальнейшем Мел отказывается от твоих услуг. Даже если ты сделаешь ему скидку.

— Пошел вон! Сейчас же!

Зеленая комната программы «Вечернее шоу с Джеем Лино» была на удивление тесной. Тут размещались лишь пять обитых мягкой тканью кресел, два стола и большой телевизор, на экране которого участники программы могли видеть, что происходит в студии. Когда сюда прибывали звезды со всей своей свитой, дверь в холл приходилось оставлять открытой и возле нее толпились многочисленные агенты, менеджеры и гримеры.

«Доводилось мне бывать в туалетах, более просторных, чем эта каморка», — подумала Фиона, озираясь по сторонам.

Никогда прежде не попадала она в столь неловкую, двусмысленную ситуацию. Ведь несколько недель назад, согласившись принять участие в этой передаче и думая, что она поможет ей выиграть «Оскара», Фиона еще не знала, что в журнале будут опубликованы эти скандальные снимки. И первым ее порывом было отказаться от участия в шоу. Лайонел поддерживал эту идею.

— Задний ход, милая, и немедленно! — советовал он. — Скажешь им, что занята, никак не можешь, появились непредвиденные обстоятельства. И пусть сперва этот грязный журнальчик опубликует опровержение.

Однако Мария придерживалась совершенно противоположного мнения.

— К чему отрицать очевидное?! — воскликнула она. — Ведь наша любовь — это факт, а вовсе не скандал. Оставайся тем, кто ты есть, и не прогадаешь.

Фиона вовсе не причисляла себя к воинствующим лесбиянкам — надо сказать, она так до конца и не была уверена, что являлась настоящей лесбиянкой, — однако простота и искренность Марии импонировали ей. Вот уже несколько недель она плясала под дудку Лайонела, однако чувствовала, что все это рано или поздно скверно кончится. Возможно, именно честность и искренность принесут ей желанное успокоение.

Легко и приятно думать об этом, когда лежишь голой перед горящим камином в объятиях Марии и смотришь на экран телевизора, по которому показывают тренировку Мартины Навратиловой. Но то было вчера. Гораздо сложнее сегодня, когда ты сидишь в пустынной комнате и готовишься предстать перед миллионами жадных до грязных сплетен телезрителей. Мария хотела поехать с ней, но Фиона сочла, что это может вызвать новую волну возмущения и с трудом уговорила ее остаться в доме родителей, с которыми Мария теперь жила. С Лайонелом Фиона чувствовала себя куда увереннее.

— Стало быть, ты у нас прирожденный боец и романтик. И, живи в начале века, наверняка был бы готов пожертвовать всем, чтоб заполучить билет на легендарный «Титаник». «Буду сражаться один!» — вот твой девиз.

Фиона смотрела на экран телевизора. Джей Лино говорил с двенадцатилетним мальчиком из Фресно, который научил свою собаку подвывать под звуки диксиленда. Вульгарность и глупость — вот что всегда неприятно поражало Фиону на американском телевидении.

— Мисс Ковингтон? — окликнул ее ассистент.

— Да, — ответила Фиона.

— Идемте со мной. Сейчас ваш выход.

Фиона сунула в рот горошину «Тик-так» — просто для храбрости. И, следуя за молодым человеком, вышла из зеленой комнаты и стала пробираться через сплетение кабелей, а также целую толпу обслуживающего персонала. Именно эти люди обеспечивали появление Джея Лино на телеэкране перед миллионами американцев. «Вскоре и мои изображение и голос пронесутся по этим проводкам и кабелям и ворвутся в жизнь простых людей, — подумала Фиона. — Пусть это путешествие будет мирным».

Стоя за занавесом, Фиона услышала голос Джея Лино:

— А теперь прошу: встречайте номинантку на премию «Оскар» мисс Фиону Ковингтон!

Занавес раздвинулся, и Фиона шагнула в студию под аккомпанемент записи джаз-банда и аплодисменты. И еще ей показалось, что, когда аплодисменты стихли, в публике послышалось недовольное ворчание.

— Спасибо, что нашли время заглянуть к нам на огонек, — с развязной ухмылкой произнес Джей.

— Спасибо, что пригласили, — ответила Фиона. И изумилась, насколько у этого шута в жизни огромный подбородок. Видимо, свет специально светил так, чтоб на экране он казался меньше. Просто кирпич, а не подбородок.

— А теперь поговорим об этом самом пресловутом «Оскаре», — продолжил Лино. — Вы взволнованы? Как считаете, удастся вам выиграть заветную статуэтку или нет? Платье для церемонии уже выбрали? Ваши родные будут присутствовать на этом грандиозном шоу?

— Да нет. Кажется, я уже забыла первый вопрос… — пробормотала Фиона. В публике послышались смешки, Джей Лино тоже ухмыльнулся. Фиона немного успокоилась.

— Ладно. Тогда скажите, как вы нашли Америку? — с улыбкой спросил он.

— С помощью компаса и карты, — отшутилась Фиона. — Как в свое время Христофор Колумб.

— О'кей, — сказал ведущий, взял карандаш и сделал пометку в блокноте. — Тогда вот вам следующий вопрос, от наших телезрителей. — У Фионы вдруг возникло ощущение, что она участвует в теннисном матче и напряженно следит за тем, как прыгает над сеткой маленький светлый мяч. Она вспомнила Уимблдон и совершенно восхитительные солнечные весенние и летние дни, которые проводила на трибуне, созерцая турниры. И вот здесь, рядом с Джеем Лино, у нее возникло ощущение, что теперь она сама принимает участие в игре; она почти чувствовала под ногами упругий грунт теннисного корта.

— Вам здесь нравится? — спросил Лино.

— Да, конечно. Новая страна, новый опыт.

— Ага! — усмехнулся он. — К слову, о новом опыте. Что именно вы имеете под ним в виду, а?

Из зала донеслось многозначительное перешептывание. Фиона залилась краской, ведущий дружелюбно усмехался.

Она взяла карандаш и сделала пометку в блокноте.

— Теперь квиты, — сказала Фиона и выдавила улыбку.

— Что вы имеете в виду? — изображая саму невинность, осведомился Лино.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — ответила Фиона и с ужасом почувствовала, что голос у нее вот-вот сорвется. — Уверена, вы читаете только желтую прессу, как, впрочем, и все остальное население Америки.

Из зала послышался возмущенный ропот. Лицо Лино сразу приняло серьезное выражение.

— Я просто спросил, что вы имеете в виду под новым опытом, — сказал он. — И никакого личного или оскорбительного подтекста искать тут, как мне кажется, не следовало.

— Но увы, все рано или поздно неизбежно переходит на личное, разве не так? — сказала Фиона с выражением искренности и непосредственности, бальзамом пролившимся на душу англофилов по всей Америке. — Да, у меня действительно был новый опыт в личной жизни, но не успела я сама толком это осознать, как вдруг увидела, что в замочную скважину моей спальни подглядывает вся страна.