Подделка - Дженифер Крузи Страница 48

– Поделом мне, не надо было посылать тебя одного, – разорялась Тильда. – Послушайте, миссис Как-вас-там, простите, но моему мужу ничего нельзя поручить. Мы заплатим нам сотню баксов за эту мазню. Наличными.

Она улыбнулась, очевидно, крайне довольная собой, и миссис Олафсон робко подвинулась к Дэви.

«Молодец, девочка», – одобрительно подумал он.

– Ну… видишь ли, дорогая…

Она снова замахнулась, и он поспешно втянул голову в плечи.

– Ты предложил ей больше, – констатировала Тильда топом обвинителя на процессе. – Послушай, Стив…

– Понимаю, милая, ты расстроена, и не без основания. – Он умоляюще развел руками. – Но миссис Олафсон говорит, что ее мужу картина очень нравится.

– И моей тетушке тоже! – рявкнула Тильда.

Дэви и миссис Олафсон обменялись беспомощными взглядами.

– Милая, если бы ты только дала мне шанс…

– Могу дать пять минут, – отрезала Тильда. – А потом уезжаю в аэропорт без тебя.

Она как одержимая понеслась к машине. Дэви проводил се тоскливым взглядом.

«Настоящий клад. Такие женщины ценятся на вес рубинов. Подлинных. Не синтетических», – промелькнуло у него в голове.

– Видите ли, миссис Олафсон, – сказал он вслух, – она не всегда такая. Обычно Вероника очень милая. Просто сегодня расстроена. Это из-за картины.

Миссис Олафсон сочувственно покачала головой:

– Ей не стоило бы так обращаться с вами.

Дэви пожал плечами:

– Не обращайте внимания. Да и что я могу теперь поделать?

Женщина кивнула.

– Послушайте, – пробормотал Дэви е ноткой отчаяния в голосе. – Как вы считаете, ваш муж продаст картину за двести пятьдесят? Я могу сказать Веронике, что дал вам только сотню. Ей знать не обязательно.

Миссис Олафсон, очевидно, разрывалась между желанием избавиться от картины и страхом рассердить мужа.

– Он действительно ее любит, – призналась она, брезгливо морщась. – Омерзительная мазня. Голые русалки.

– Вот как? – воскликнул Дэви с искренним участием. – Вы, должно быть, ужасно страдаете. Смотреть на такое каждый день…

– Уж это точно, – вздохнула миссис Олафсон. – Настоящий разврат.

– Вот вам и выход. Продайте ее мне и больше никогда в жизни не увидите, а мне не придется…

Дэви оглянулся на машину, и Тильда немедленно нажала на клаксон.

«Обожаю тебя, моя Вероника», – мысленно похвалил ее Дэви.

– А он получит деньги. Разве это не справедливо?

– Да, – задумчиво согласилась миссис Олафсон. – Он хотел вычистить подъездную дорожку.

Дэви оглядел безупречно чистый асфальт. Помешательство мистера Олафсоиа на чистоте, контроле и отвратительных русалках рисовало его как человека, с которым Дэви не хотелось бы встречаться.

– Надеюсь, у вас не будет из-за меня неприятностей? – спросил он на всякий случай.

– Нет, нет, – заверила она.

Дэви вынул бумажник и принялся отсчитывать деньги.

– О, у меня нашлись еще десятка, пятерка и два бакса. Всего двести шестьдесят семь, – объявил он, неожиданно ощутив нечто вроде угрызений совести. – Как по-вашему…

Тильда громко хлопнула дверцей, выходя из машины, обогнула ее и села за руль.

– Минутку, дорогая! – испуганно окликнул Дэви.

– Сейчас принесу, – пообещала миссис Олафсон и ушла в дом.

– Всего минутку, честное слово, – продолжал Дэви, подходя к краю крыльца и умоляюще глядя на «жену».

Тильда включила зажигание, и Дэви снова представил ее в черной коже.

Вернувшаяся женщина отдала Дэви картину, а он протянул ей деньги.

– Можете пересчитать, – предложил он, нервно оглядываясь.

– Я вам верю. Поезжайте.

– Спасибо, – выдохнул Дэви, сбегая с крыльца.

– Вот она, дорогая! – воскликнул он достаточно громко, чтобы слышала миссис Олафсон. – Еще один момент – и все.

Тильда выхватила у него картину, и Дэви помчался по дорожке.

– Куда это тебя несет? – злобно взвизгнула она.

– Сейчас, сейчас, дорогая, – откликнулся Дэви, схватил шину, помахал миссис Олафсон, расплывшейся в ответной улыбке, и ринулся к Тильде, успевшей уже открыть багажник.

«Черт, до чего же я удачно женился», – подумал он, садясь в машину.

Не доезжая до шоссе, Дэви велел ей остановиться, и Тильда мгновенно подчинилась.

«Какая покорная женушка! И горячая, просто спасу нет!»

– Ну и что… – начала она, но он повернулся к ней, закрыл рот поцелуем, и она вцепилась в него и так ответила на поцелуй, что Дэви на секунду забыл собственное имя.

– О, – выдохнула Тильда, – ты на самом деле очень хорош. И за что мне такая награда?

– Ты была великолепна, – признал Дэви, стараясь отдышаться.

– Правда? – переспросила она, снова ошарашив его кривоватой улыбкой.

– Прелестная стерва. Ты, случайно, не держишь кандалы па чердаке?

– Ты омерзителен, – с улыбкой сообщила Тильда.

– Кстати, насчет мерзости… совсем забыл!

Дэви достал картину с заднего сиденья. На холсте резвились пухленькие оленеглазые русалки с розовыми грудями, плавающие в шахматном море: манящие, несколько злобноватые но вообще-то весьма симпатичные.

– Ну как? – спросила Тильда, глядя на картину.

– Миссис Олафсон посчитала ее развратом, – заявил Дэви, представив себе подпрыгивающих в воде русалок. – Но мне так не кажется.

– Голые груди. И они этого не стыдятся.

– Женщины в моем вкусе. Правда, выглядят немного… – Дэви поискал нужное слово, – агрессивными. Но в хорошем смысле.

– Бедный мистер Олафсон, – вздохнула Тильда. – Лишился своих русалочек ради каких-то двух с половиной сотен.

– Я поднял цену до двухсот шестидесяти семи, – поправил Дэви, вдруг представив себе отдавшуюся на волю волн Тильду. – Знаешь, эти русалки чем-то похожи на тебя.

Тильда выхватила у него картину:

– Ты забываешься, Демпси. Думай о работе.

Она с грустной улыбкой обвела кончиком пальца пенный гребешок волны.

– Что с тобой? – встревожился он.

– Все великолепно, – заверила она, возвращая картину на заднее сиденье.

Едва войдя в галерею, они услышали громкие голоса в офисе. Дэви последовал туда за Тильдой и увидел Ив, Гвен и незнакомого парня, собравшихся вокруг рыдавшей Надин.