Жена из России - Ирина Лобановская Страница 48

Маня с готовностью чокнулась с ним и лихо опрокинула в себя рюмку. Коньяк обжег горло. Редкостная гадость… И дорогая притом…

Вовка, наверное, уже лег спать… Ему завтра рано вставать на работу… Раньше у них была машина… Кажется, "Волга"… Неужели теперь нет никакого авто? Вряд ли… Скорее, стоит в гараже и дожидается приезда хозяина. Главы семьи. Машиного отца…

Маня вспомнила, как Вовка спит… Как он всегда почему-то вздрагивает, засыпая, как утыкается длинным носом в ее волосы, как иногда недовольно сопит, когда его не вовремя будят… Она вспомнила его запахи, его голос, его руки… "Все вы, губы, помните, все вы, думы, знаете…"

Бертил опять тонко почувствовал ее настроение.

— Ты снова сейчас где-то очень далеко от меня, Мари, — заметил он. Едва не поинтересовался, с кем, вовремя затормозившись на полуслове. — Кожа, как у ребенка…. — Берт протянул руку и погладил Машкину щеку. — У женщины не принято спрашивать о ее возрасте… И все-таки сколько тебе лет, Мари?

— Я же тебе писала, — обиделась Маша. — Ты что, все уже забыл?

— Нет, не забыл, — Берт задумчиво водил пальцами по ее щеке. — Я ничего не забыл… Просто в это трудно поверить…

— Да ладно! — махнула рукой слегка опьяневшая Машка. — Ничего не трудно! Вон сын уже какой! Скажи, Берт, а зачем тебе нужна именно русская жена?

Берт улыбнулся и отвел руку.

— Я ждал такого вопроса… Только причины совсем не те, о которых ты думаешь… Дело вовсе не в вашей известной всему миру неизбалованности. Русские популярны именно своим долготерпением и умением выживать в любых условиях. Но как раз это для меня не главное…

Он замолчал. Маша с интересом ждала продолжения.

— Я сам не знаю, Мари… — смущенно выговорил, наконец, Берт. — Это, наверное, смешно, но действительно не знаю… Просто захотелось — и все… И я не стал бороться сам с собой… Не могу ничего тебе объяснить…

— Смешновато… — по-русски сказала Маша. — Извини… Очень сложно перевести… В английском так мало суффиксов…

Насквозь суффиксальная станция Мытищи… Впрочем, где здесь корень? А если все слово целиком?.. Может, там жили в лохматые года мытари?

Языковые исследования Маши прервал телефонный звонок.

— Извини, — повторила она. — Я быстро…

— Это Вовка, — сказала трубка. — Тебя не оказалось на Сухаревке… Что поделываешь, мышонок?

— А ты? — спросила Маша, в который раз с трудом справляясь с желанием бросить все и помчаться на вокзал.

Она вполне еще успеет на последнюю электричку…

— Пью. Маленькие радости большой страны, — отозвался Вовка. — И заодно скучаю. Жутко скучаю без тебя.

— Как… это… пьешь?.. — растерялась Маша. — Горькую? И с кем?

— Наедине с собой, — ответил Вовка. — Люблю пить один. Мне как-то комфортнее и привычнее с человеком, с которым я всегда в гармонии и взаимопонимании. Это тебе не кот начихал. Кстати, я недавно заметил: ты иногда разговариваешь сама с собой. Очевидно, по тому же прекрасному принципу.

Но Маня была не расположена к шуткам, тем более, к банальным.

— Я не смогу сегодня приехать… — прошептала она.

— Я знаю, — спокойно сказал Вовка. — Мы с тобой договорились на завтра на девятнадцать нуль-нуль. Вообще можно в половину седьмого… Успеешь?

— Конечно, — пробормотала Маша. — Ты там много не пей… Когда и куда ты уезжаешь?

— Завтра узнаешь, — ответил Вовка. — Я буду ждать тебя, длиннушка… Очень буду…

Маня вернулась на кухню. Берт сделал вид, что телефон никогда не звонил.

— Это мама, — почему-то сочла нужным соврать Маша.

Никто никаких объяснений с нее не требовал…

Бертил кивнул, не глядя на нее. Она села на стул. Бросить бы все… Бросить… Выйти замуж и уехать!.. Прочь отсюда как можно скорее и дальше! И думать забыть раз и навсегда обо всех на свете Мытищах, электричках и своих сомнительных родственниках! Забыть, "что жизнь была напрасна, что жизнь была прекрасна…"

Все хорошо, Берт, все просто отлично!..

Они довольно долго сидели молча. Потом Маша решительно встала, выдернула из розетки телефонную вилку и пошла стелить тахту.

Простыня уже просто светится… Ну ладно, придется шведу сегодня обойтись такой. У себя в Стокгольме будет спать на дорогих и новеньких. Хотя судя по его шапке…

Все, кончен бал!.. Хватит с нее поездов, подмосковных городков и душевно слаженных личностей! У нее уже был один сильно сбалансированный, согласованный и олимпийски спокойный… "Если хочешь сойти с ума, лучше способа нет…" Теперь еще один гармонически развитый на ее несчастную голову!.. Жена называет его "чмо"… А на работе — "никогда не теряющийся"… Нет, довольно! Бросить все и уехать!.. Уехать навсегда! Как можно скорее и дальше! И думать забыть раз и навсегда обо всех на свете Мытищах, электричках и своих сомнительных родственниках…

— Берт, — как ни в чем не бывало, спросила Маша, — а где ты любишь спать: с краю или у стенки?

— У стенки, — отозвался Берт.

— Ну надо же… Вот неувязка… — протянула Маша. — И я тоже… Как нам быть? Стенка только одна!

Оба дружно засмеялись.

Что я делаю? — в отчаянии подумала Маша. Манька, остановись! Опомнись! Ты потом будешь всю жизнь казнить себя, себя проклинать! Ты хочешь лишь туда, на суффиксальную станцию, в квартиру, где на стареньком пианино играет лохматый высокий длинноносый человек…

Этот человек — твой брат…

Опомнись, Манька! Остановись… Тебе давно пора… Жить надо на коротком поводке…

Маша с досадой швырнула на тахту одеяло.

— Берт! — злобно позвала она. — Кто первым пойдет в ванную?

— Я, — сказал жених.

Маша осторожно шагнула из ванной в спальню. Жених спокойно вытянулся на тахте во весь свой немалый длинный рост и закрыл глаза. Похоже, из всех занятий он предпочитал именно валяние на тахте… Странно… Как же он служил, плавал, организовывал какую-то там фирму?.. Наверное, Маша излишне придирчива к нему, это все случайные совпадения. Ну, лег человек полежать, устал, день действительно был тяжелый, почему бы вечером не отдохнуть…

— Ты спишь? — тихо спросила Маша.

— Нет, Мари, я жду тебя, — тотчас отозвался жених. — Жду и думаю о нас двоих…

Маша легла рядом с ним.

— И что же такое интересное ты о нас надумал?

Берт сжал ее неожиданно сильными руками. Маня удивилась: ну надо же! На вид он даже слабоват, довольно худощавый, здорово вытянутый вверх… Почти астеник. Хотя он бывший военный… И с ужасом подумала, что ей совершенно ничего не хочется… Только спать… Что она сейчас попросту готова продаться за отъезд, за чужую страну, за неведомую ей жизнь…