Властелин моего сердца - Джо Беверли Страница 48

Но если он может терпеть боль, почему он так беспокоился раньше? Потому что ему ненавистны ее прикосновения? При этой мысли она промахнулась и должна была вытащить иголку, чтобы вонзить ее еще раз. Девушка виновато взглянула на раненого, но он никак не отреагировал.

Господи, похоже, это она готова расплакаться, а не он!

Она закрепила последний стежок на тыльной стороне его ладони и судорожно вздохнула. Эмери протянул ей кубок с медом.

– Вы очень искусны, – сказал он.

Мадлен взяла кубок и сделала несколько глотков.

– Вы прекрасный пациент, – ответила она. – Могу я надеяться, что не станете пользоваться этой рукой день или два?

Девушка вернула ему кубок, и он тоже отхлебнул из него. Они пили из одной чаши, такая близость казалась невыносимой!

– Это зависит от того, – ответил он, – будете ли вы настаивать, чтобы претенденты сражались ради вас.

– Вы не должны даже думать о том, чтобы взяться за меч в течение недели! – заявила она, ужаснувшись.

Он удивленно поднял брови.

– Думаю, вам прежде не приходилось иметь дела с воинами, мадемуазель. Если меня вызывают на бой, я сражаюсь!

Она отвернулась, чтобы убрать лечебные принадлежности.

– Я вовсе не просила устраивать испытание оружием.

Ей снова вспомнилась та безумная сцена в лесу, словно бы она вовсе не прекращалась. Его гнев. Угрозы. Поцелуй. Его страдания. Она повернулась к Эмери, не находя слов, чтобы сказать…

Он явно был озадачен и испытующе смотрел на нее.

– Несколько месяцев назад здесь выпороли хлыстом кое-кого из местных людей, – сказал он. – Что тогда произошло?

Вопрос заставил ее нахмуриться. Внезапно он вновь напомнил ей о нападении Одо и об Эдвальде, который в тот день в последний раз был добр к ней. Эдвальд, с татуировкой на правой руке.

– Эти отметины на вашей руке, – тихо произнесла она, – они обычны среди англичан?

Смена темы разговора не удивила его.

– Все знатные англичане носят эти знаки отличия, – сказал он.

– На том же самом месте?

– На той руке, что держит меч.

Ее прежняя уверенность, что он и был Золотым Оленем, несколько поколебалась. Это, возможно, совсем другой знатный англичанин, столь же привлекательный, золотоволосый и зеленоглазый. Мужчина, от прикосновений которого у нее слабели колени.

– Раньше было принято наносить знаки и на лицо, – добавил он с кривой улыбкой, – но потом от этого обычая отказались.

Вроде бы он чувствовал себя непринужденно. Мадлен подняла его руку.

– Как это делают?

– Иголки и краска, – ответил он.

Его рука лежала в ее ладони.

– Должно быть, это больно.

– Не сильнее, чем когда вы зашивали мне рану.

– Но гораздо больше уколов. Сколько лет вам было?

– Четырнадцать. Признак возмужания – не дрогнуть перед болью.

Рука распухла и была покрыта кровоподтеками и синяками, так что трудно было рассмотреть рисунок. Выше виднелась часть стилизованного изображения животного с вытянутыми в прыжке ногами. Нельзя было разобрать, кто это – лошадь, олень, овца. Мадлен повернула его послушную руку к свету, чтобы изучить красные, коричневые и желтые линии.

Она не смогла узнать животное, но если рука заживет быстро, через несколько дней рисунок снова будет отчетливо виден. Однако тогда она станет женой Стивена де Фе, и Эмери де Гайяр навсегда исчезнет из ее жизни.

Он высвободил руку и взял ее ладони в свои. Она покачала головой и отошла, чтобы приготовить снадобье для повязки и вместе с тем взять себя в руки.

– Только не говорите мне, что снова будет жечь.

– Если не будет больно, значит, от повязки не жди толка.

– Вы напоминаете мне мою мать, – не задумываясь сказал он и, не удержавшись, выругался, когда Мадлен прижала к ране горячую припарку.

Она быстро прибинтовала ее кусочком тонкой кожи и сверху обвязала кожаным ремнем.

– Мне нужно осмотреть ее завтра, – быстро сказала она.

– В день вашего бракосочетания? Завидное рвение!

– Вряд ли это будет нормальный свадебный день.

В комнате повисла гнетущая тишина. Казалось, стоит лишь шевельнуться, и сердце ее разорвется от боли. Их глаза встретились.

– Я собираюсь замуж за Стивена.

Он остался спокоен. Она надеялась, что он попытается поцеловать ее, но он только молча смотрел на нее несколько мгновений и затем ушел. Глотая слезы, Мадлен без сил опустилась на стул, где он только что сидел, и как в тумане уставилась на тростниковую подстилку, запятнанную каплями его крови.

Девушка пыталась напомнить себе, что этот мужчина играл с ней, что он причинил ей глубокое горе. Он изменил своему королю и рыцарским обетам. Она не может страдать и убиваться по нему. И все-таки он всегда вел себя благородно, даже в гневе. Сегодня, когда он хотел обидеть и оттолкнуть ее, он сам не смог этого вынести. Теперь, когда ей стало известно, какими обязательствами он связан, она могла даже понять, почему дала трещину его благонадежность. Как бы она сама поступила в подобной ситуации?

Он хороший человек, добрый и отважный, намного лучший, чем Одо или Стивен. И все же она не выйдет за него. Глупо связывать судьбу с таким человеком. И, что более важно, жизнь в имении могла привести его к гибели.

Солнечные лучи вспыхнули пламенем на золотой поверхности его браслета. Мадлен взяла его в руки, теперь уже холодный, но все такой же тяжелый, весь в пятнах запекшейся крови. Браслет был очень ценным, и ей следовало немедленно отдать его хозяину, но было невыносимо находиться рядом с ним, сознавая, что он для нее недоступен. Мадлен спрятала браслет в сундук к своим драгоценностям.

Завтра она выйдет замуж за Стивена де Фе. Через день все остальные разъедутся и оставят ее в покое. Все, кроме Стивена. Он останется с ней до конца жизни.

Мадлен с головой ушла в приготовления к свадьбе. Она предупредила кухарок, что для пира предстоит зажарить кабаньи туши, и приказала также забить и насадить на вертел двух волов. Завтра день ее бракосочетания, и все в округе будут пировать.

Мадлен отправила дворецкого с тремя стражниками в Хартфорд, вручив ему одну из своих не слишком ценных золотых цепочек с приказом приобрести несколько бочек вина. Завтра день ее свадьбы, и все в округе напьются вдрызг, и она не будет исключением.

Щедрой рукой она открыла кладовые и разрешила использовать заготовленные на зиму фрукты. Ей было все равно. У нее было такое чувство, словно близился конец света.

Подготовка пира шла полным ходом. Аромат жарящегося мяса наполнял зал. В кладовой высились груды пирогов и печенья. Теперь Мадлен направила свою неиссякаемую энергию на столы.