Дикая слива - Лора Бекитт Страница 48

У Киана перехватило дыхание. Он бросился к ней. Обхватил руками ее лицо, зарылся пальцами в волосы, коснулся губами ее губ.

— Это девочка?

— Это Ан. А у Сугар?

Киан предпочел бы, чтобы Мэй не спрашивала о Сугар и другом ребенке, но все же ответил:

— Айсин.

Когда Киан положил на постель золотое кольцо с красной, как вино или кровь, яшмой, символом благополучия, спокойствия и счастья, Мэй печально улыбнулась. Кун никогда бы не смог купить ей такой подарок, а сын маньчжурского князя был для нее чужим.

— Когда он появился на свет?

— Три дня назад. А Айсин?

— Вчера. Прости, я хотел приехать, но не смог.

— Ты стал отцом двух сыновей, ты должен быть счастлив.

— А ты разве не счастлива, Мэй?

Отвернув уголок пеленки и посмотрев на нежное смуглое личико спящего ребенка, она ответила:

— Конечно, счастлива. Моему сыну не придется служить в «восьмизнаменной», он никогда не предстанет перед императором, не будет жертвой игр, в какие привыкли играть те, кто обладает богатством и властью!

— Я думаю о том, как сказать ему, кто я.

— Придет время, и все решится. Главное — у него буду я.

Киану стало страшно.

— Ты думаешь, я откажусь от своего сына?!

— Пусть так, чем я буду вечно терзаться мыслями о том, что он может стать заложником твоего обмана!

— Клянусь, этого никогда не будет!

Чуть успокоившись, Киан сказал следующее:

— Один из приглашенных Юйтаном на пир князей рассказывал о том, как построил на море целый плавучий дом. Бамбуковые пологи, тростниковые навесы — идеальная защита от зноя. Я прикажу сделать что-то подобное. Сугар любит воду, к тому же, надо полагать, за минувшие месяцы ей порядком прискучил дворец. Она согласится поехать. Я отправлюсь с ней, но буду часто сходить на берег и наведываться к тебе.

— А как же Сарнай? Она не последует за ней?

— Сарнай слишком стара, она много лет не покидала дворца.

— Это тоже ненадолго, — сказала Мэй. — Когда жара спадет, вы уедете.

— Потом я придумаю что-то еще.

Мэй молчала, тогда как предательский голос нашептывал: «Через год Кун возьмет наложницу, сказав, что его заставили. После — вторую и третью. Они тоже родят ему детей. Он будет давать тебе деньги на содержание, но перестанет приезжать, и твоя жизнь наполнится бесплодным ожиданием и горькой тоской».

— Ты виделся со своим братом?

— Да.

— Чем он занят?

Кун сокрушенно покачал головой.

— Он ведет себя как потерянный. Ничем не интересуется, ничего не хочет. Спит до полудня, потом бродит по городу. Я предлагал ему вернуться в деревню, но он отказывается.

— У него есть женщина?

— Не думаю. Он слишком молод.

— Возможно, он завидует тебе?

— Не похоже, хотя, так или иначе, мы слишком разные, похоже, у нас нет ничего общего.

«Как и у нас с Тао», — подумала Мэй и крепче прижала к себе ребенка. Ан был ее единственным утешением и надеждой. По крайней мере, она могла быть уверена в том, что сына у нее никто никогда не отнимет.

Сугар понравилась идея Киана, Юйтан тоже ее одобрил. Огромная крытая лодка была сооружена в рекордный срок и торжественно спущена на воду. В салоне были окна, раздвижные двери, чайные столики, покрытые атласными подушками скамьи. Верх был застелен листьями саговой пальмы, отгоняющей беды, на кормовом люке установлен небольшой алтарь предков, а в нише красовалась статуэтка Юан-даня, покровителя южный морей. Здесь имелась даже кухня, а по вечерам на лодке зажигалось множество ярких фонарей. Хотя судно казалось неповоротливым, в ветреную погоду на нем можно было отплывать довольно далеко от берега.

Киан проводил достаточно времени с женой и сыном и вместе с тем почти каждый день отлучался на берег, где встречался с другой семьей, а иногда — с Юном.

Понемногу он приспособился к новым обстоятельствам и был почти счастлив. По прошествии двух месяцев со дня рождения Ана они с Мэй возобновили любовные отношения, но с Сугар Киан больше не спал. Впрочем, поглощенная заботами о сыне, она не придавала этому значения.

В последние дни стояла странная погода. Луна была похожа на начищенную медную тарелку, а солнце, напротив, казалось тусклым. На море стоял полный штиль, на деревьях не шевелился ни один листок.

Однажды вечером Киан задержался у Мэй, а выйдя на улицу, увидел, что начался дождь. Он постепенно усиливался и вскоре окутал все вокруг плотной завесой.

Киан поспешил на берег. Ветер гнал навстречу зловещую полосу высоких волн и швырял стоявшие в гавани корабли.

Киан поискал глазами лодку, на которой приплыл, но ее не было видно. Зато его взору предстало нечто удивительное и страшное: на сушу катила гигантская волна, слизывая все по дороге, словно огромным языком, а следом за ней вздымались валы еще чудовищнее и выше. Берег дрогнул, словно от землетрясения, и тут же в вышине вспыхнула молния, и небеса разразились громом.

— Бегите, спасайтесь! — кричали люди.

Киан бросился бежать вместе со всеми. Он не думал, что Сугар и Айсину угрожает опасность: достаточно крепкий плавучий дом был полон людей. В крайнем случае, лодка ляжет в дрейф и переждет бурю. Зато Мэй и Ан могут пострадать.

Ворвавшись в домик, Киан велел Мэй взять сына и бежать на улицу, попутно прикрикнув на бестолковую служанку, которая вздумала собирать вещи.

На берегу творилось что-то невообразимое. Казалось, море разинуло гигантский рот, стремясь поглотить все и вся. Огромные волны растянулись на сотни ли, они не просто увлекали строения, предметы и людей за собой, а перемалывали их в кашу. Многие деревья были вырваны с корнем, будто травинки. Стены домов трепетали, точно были сделаны из бумаги.

Тао сидела на втором этаже, где находилась ее комната, обняв плечи руками и дрожа, словно осенний лист. Ее служанка ушла на рынок и не вернулась, другие жильцы в панике убежали куда-то, едва началась гроза.

Тао жила одна, не считая прислуги, и ей было не к кому обратиться за помощью. Она не слишком выгодно продала украшения, украденные в доме Ли Чжи, и деньги заканчивались. Тао понимала, что рано или поздно должна найти себе покровителя, но медлила с этим: девушке не хотелось переходить грань, за которой ее будут считать продажной женщиной. К тому же после отношений с Ли Чжи мужчины и мужская любовь вызывали в ней отвращение.

Тао ничуть не удивилась, когда в комнату вошел Юн, хотя и спросила:

— Как ты меня нашел? Что тебе надо?

— Я давно знаю, где ты живешь. Я пришел, чтобы спасти тебя. Там тайфун, и он движется сюда, — ответил Юн и взял ее за руку.