Мой враг, мой любимый - Хизер Грэм Страница 48

Стоя на пороге летнего домика, Джесс любовался открывшимся ему видом. Вдалеке в мягком вечернем свете виднелись очертания памятников семейного кладбища. До самого особняка простиралась лужайка, а в сбросившем зимнее покрывало саду уже набухали почки.

День стоял изумительный.

Апрель в Виргинии был изменчив. Иногда он томил зноем, налетавшим с материка, словно уже наступило лето, и ночи становились душными и влажными. Временами же, наоборот, даже днем бывало очень холодно, а порой выпадал снежок и пронзительный ветер пробирал до костей, совеем как зимой.

А потом опять все менялось, и в воздухе чувствовалось дыхание наступающей весны. В такие дни солнце светило ярко и горячо, отбрасывая золотистый свет на нежную зеленую травку, упрямо пробивавшуюся сквозь остатки пожухлой прошлогодней. В этих лучах, придававших яркость и пестроту, купались первые весенние цветы. Впрочем, порывы свежего ветра с реки несли желанную прохладу. Хотелось жить, легко Дышалось… Казалось, новая жизнь вливается в каждое живое существо. Весело резвились на лужайке жеребята, чистопородные арабские скакуны, пританцовывая в загонах, гордо помахивали хвостами.

Сегодня выдался именно такой день – прохладный и солнечный, и потому надвигавшаяся ночь обещала быть нежной и благоуханной. В самом воздухе, казалось, разлита чувственность.

Интересно, гадал Джесс, придет ли Кирнан?

Столкновения между союзной армией и вновь созданной Конфедерацией принимали серьезный оборот.

Ранним утром двенадцатого апреля войска южан под командованием генерала Борегара атаковали позиции северян, дислоцировавшихся в форте Самтер в Чарлстонской бухте.

Комендантом Самтера был майор Роберт Андерсон, а его заместителем – капитан Абнер Даблдей. Борегар напал на Чарлстон, поскольку, по его мнению, пребывание союзных войск на территории Южной Каролины угрожало ее суверенитету. Северянам предложили сдаться, но Андерсон, ожидавший подкрепления из Вашингтона, отверг это предложение. В наличии у него было всего шестьдесят шесть пушек и катастрофически мало боеприпасов.

В три двадцать утра предложение сдаться было повторено в последний раз и с негодованием отвергнуто. Янки предупредили, что сейчас начнется атака.

И через два часа первый снаряд конфедератов упал на форт Самтер, возвестив начало штурма. Лишь в семь часов Андерсон предоставил Даблдею почетное право первым ответить на огонь противника. Неравные силы вступили в бой.

Схватка продолжалась весь день. К вечеру шквал артиллерийского огня стих, чтобы возобновиться с удвоенной силой на рассвете тринадцатого апреля. Андерсон и Даблдей приказали своим солдатам держаться ближе к земле, чтобы уберечься от дыма. Корабль с подкреплением, которого ожидал Андерсон, наконец, прибыл, но был атакован в бухте артиллерией конфедератов.

Вскоре после полудня снаряд южан угодил во флагшток форта. Полковник Уигфолл ворвался в Самтер, требуя спустить флаг Союза и предлагая гарнизону сдаться.

Андерсону ничего не оставалось делать, как подчиниться. К этому моменту он не потерял ни одного человека.

Церемония капитуляции была назначена на следующий день. Андерсон попросил у Борегара разрешения – и получил его – отсалютовать американскому флагу, прежде чем его спустят. Салют производился из ста ружей. Пятидесятым выстрелом убило одного из солдат форта.

По всей Южной Каролине народ ликовал и веселился. Силы союзников были отброшены!

В Виргинии между тем ситуация достигла критической точки, и теперь судьба штата зависела от исхода голосования законодательного собрания. Линкольн призвал к оружию. Война представлялась неизбежной.

Казалось невероятным, что Виргиния выступит против своих соседей и бывших союзников – южных штатов. И тем не менее…

«Неужели она не придет?» – стал уже волноваться Джесс, стоя на пороге летнего домика.

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, листва заколыхалась. Из кустов выскочила Кирнан и стремглав бросилась к домику.

Они вместе вбежали внутрь и закрыли дверь. Прислонясь к стене, девушка пыталась отдышаться. Грудь ее бурно вздымалась, изумрудно-зеленые глаза, полные жизни и огня, не отрываясь смотрели на любимого. Растрепавшиеся от бега, волосы ее теперь каскадом стекали по плечам, словно залитая солнцем вода.

Меховая накидка элегантным пышным коконом облегала ее тело.

– Джесс!

Чуть слышно прошептав его имя, Кирнан в следующий момент очутилась в его объятиях. Под накидкой Джесс ощутил лишь тонкое хлопковое платье и, не медля больше ни секунды, развязал шнурок. Мех с шуршанием сорвался с плеч. Руки ее тем временем нетерпеливо срывали рубашку с любимого. Горячие пальцы чуть ли не обжигали, и Джесс вздрогнул от предчувствия любви. По телу разлился огонь желания.

За те долгие годы, что Кирнан взрослела, Камерон присматривался к ней, как к будущей красавице и сердцеедке, но он и представить не мог ее женской сущности.

А теперь она полностью принадлежит ему. Он был ее первым мужчиной, он же и научил ее любви, а она, оказавшись способной ученицей, сторицей его вознаградила. Она никогда не требовала благопристойности, а просто-напросто любила его, причем с таким восторгом, что Джесс не верил своему счастью. Кирнан воплощала в себе все – красоту, молодость, изящество, утонченную чувственность, и все это принадлежало ему. И только ему!